– Анна, мы можем рассчитывать на связь с вашими людьми в том районе? – спросил Влад. – Советское командование не останется в долгу.
Лицо женщины омрачила тень. Она сидела на корточках, прижавшись к дереву, задумчиво кусала губы. Идея получать благодарность от русских ее не прельщала. И не верили латыши в особую благодарность. Получат в плане признательности мягкий вагон до Колымы?
– Скажу откровенно, майор, мы не собираемся взваливать на себя ваши проблемы, – без обиняков заявила Анна. – Выполним свою часть миссии, поскольку уже подписались. Явку подполья в Лиепае мы вам передали – это на крайний случай. Подпольщикам и задайте свой вопрос. Но иллюзий не питайте… вы понимаете причину.
– Ну, что ж, спасибо и на этом, – вздохнул Дымов.
– А что касается предложения господина, имя которого вы не называете, то он прав. Нет смысла идти через Лиепаю. Это город-порт, до отказа заполненный нацистами. Под загрузкой стоят суда, отбывающие в Швецию. Нацисты молятся, чтобы их не разбомбила ваша авиация и не потопили ваши подводные лодки. Город патрулируется. К востоку от города ситуация спокойнее – там скалистая местность. Партизаны появляются редко – лишь иногда ведут наблюдение с господствующих высот. У городка Барклане, насколько знаю, крупных сил гитлеровцев нет. Если и находились, то давно убыли на фронт. Так что прислушайтесь к словам этого человека, майор.
Снова придется терять время, но иначе не получится. Соваться в Лиепаю действительно было бессмысленно. Кураторы предупреждали: есть пара суток в запасе, а потом придется спешить и нервничать. И если майор Дымов проворонит объект… то последствия видны невооруженным глазом.
Отряд вернулся в лес и двинулся в восточном направлении. Несколько раз пересекали дороги, рискуя попасться на глаза мотоциклистам. Доктор выдохся, пришлось подхватить его под локти и нести на себе. Он опять извинялся за свою физическую немощь, шутил, что от таких нагрузок может «умереть в легкой форме».
А потом потянулись камни, безлюдный район, группа вошла в скалистую местность. Сосны теснились в расщелинах, бурый мох облеплял валуны.
Дозор выдвинулся вперед, два бойца вскарабкались на скалу, осмотрели окрестности и дали «добро» на движение дальше. Люди приободрились: кажется, ушли из опасной зоны.
Вскоре сделали привал. Часовые полезли на скалы, остальные собрались внизу. Потянулся табачный дымок, заскрипели ножи, вскрывающие консервные банки. Доктор Гринбергс грузно опустился на землю, привалился спиной к шершавому камню.
– Сможете дальше идти? – спросил Влад.
– Не сомневайтесь. – Доктор с трудом шевелил языком. – Откроется второе дыхание, за ним еще какое-нибудь… О, нет, спасибо, – отказался он от пересоленных сардин, входящих в рацион пехотинца вермахта. – Я поел, перед тем как вы столь эффектно вошли на мой участок. Пока не хочется, сыт, знаете ли…
– Вы хорошо знакомы с препаратом под названием оскарин?
– Я принимал участие в его создании. – Доктор скорбно поджал губы. – Я ученый, молодой человек, и скажу без ложной скромности – неплохой ученый. Во-первых, отказаться я не мог, во-вторых… есть такое понятие, как научные амбиции, извечное стремление открыть что-то новое, доселе неизведанное…
– Не продолжайте, – поморщился Влад. – С этой стороны все понятно. Претензий к вам нет, доктор, вы же добровольно вызвались помочь.
– Я не сразу, собственно, разобрался, что именно мы разрабатываем, – усмехнулся Гринбергс. – Впоследствии, поняв, ужаснулся – особенно после того, как на объект доставили сотню заключенных из концлагеря, поселили в специальном блоке и стали проводить опыты…
– Это действительно прорыв в фармакологии?
– Да, это существенный прогресс. Лаборатории Мартина Абеля удалось создать вещество, удовлетворяющее критерии заказчиков из управления имперской безопасности. Требовался стимулятор, способный существенно поднять уровень духа и тела… ну, вы понимаете. Солдаты должны воевать без страха и усталости, с радостью отдавать жизни за великую идею, совершать многочасовые переходы и с колес вступать в бой. Раненые не должны испытывать боли. Военные заводы должны работать круглосуточно, инженерная мысль – блистать и поражать новаторством. Вся страна должна в едином порыве расправиться со своими врагами… Я утрирую, но смысл понятен. Первитин со своей задачей справлялся на первых этапах войны, когда не требовалось нечеловеческое напряжение. Он давал прилив сил, улучшал моральное состояние. Но многие им злоупотребляли, принимали постоянно и бесконтрольно, в итоге стали наркоманами. У многих сдвигалась психика. Ставилась задача: минимизировать побочные действия, усилить основной эффект. Америку не открывали. Старый добрый мескалин изобрели еще в конце XIX века. Основной компонент – вытяжка из пейота. Это мексиканский кактус. Индейцы майя применяли его веками в своих психоделических забавах. Где же взять столько кактусов? Мексиканскую пустыню Гитлер не оккупировал, поэтому стали синтезировать химическим путем амфетамины схожего действия. Первитин создали в 1919 году, через десять лет стали его производить в промышленных масштабах. Препарат повышал работоспособность на недолгое время, потом требовался длительный отдых. Такую роскошь позволить не могли. Несколько лет пытались изобрести что-то новое – на основе амфетаминов, кокаина, того же первитина… И только в лаборатории профессора Абеля добились конкретных результатов… Не думайте, что это я изобрел такую адскую штуку, – вдруг испугался доктор. – Столь сомнительной славы не желаю. Я всего лишь винтик, окончательной формулы не знаю, она известна узкому кругу лиц…
– Опустим вопрос, как создавали препарат, – перебил Дымов. – Что в итоге вышло?
– Это химически синтезированное вещество из группы амфетаминов. Первые результаты появились пару месяцев назад. До этого два года бились над созданием чего-то удобоваримого, привлекали маститых специалистов, талантливую молодежь, контактировали с исследовательскими заведениями Мюнхена и Гамбурга. Я против испытания новых препаратов на людях, если люди не согласны. Но кто же будет спрашивать согласия у узников концлагерей? Это началось год назад. В скалах недалеко от основной базы оборудовали испытательный полигон. Людей пичкали еще не проверенными веществами, надевали на них ранцы с кирпичами и заставляли бегать по определенному маршруту. Результаты впечатляли, но впоследствии большинство умирали. Узников заставляли драться между собой, помещали в холод или, наоборот, в жарко натопленную баню – проводили замеры, сколько времени они продержатся. По результатам повышали или уменьшали дозировку. Проводили исследования, сколько времени человек может провести без сна; долго ли проживет раненый без оказания медицинской помощи; исследовали ловкость – заставляли карабкаться на скалы, прыгать с высоты, бегать на время… – Доктор побледнел, опустил голову.