– Нам не привыкать, – фыркнул Мишка. – В чем проблема, товарищ майор? У нас есть немецкая форма, необходимое знание языка, мы вылитые фрицы, если поработаем над собой… – Он опасливо коснулся синяка, поморщился.
– А до темноты осталось несколько часов, – напомнил Влад. – За это время локализуем объект и проведем рекогносцировку местности. А дальше посмотрим…
Он хорохорился, старался не думать о том, что положение безнадежное. Четверо без поддержки и точных сведений не выполнят задачу. Найдут объект, посмотрят со стороны, что дальше? Проникнуть внутрь и навести там шорох – идея неосуществимая. Даже у смертников не выйдет. А умирать рановато. Внешняя обстановка тоже не вызывает доверия. Немцы поняли, что на их территорию пробралась группа лазутчиков. Неважно, кто они – разведка, контрразведка, госбезопасность, – будут искать. Понятно, не разгонятся, им есть чем заняться, но поиски будут. На объекте объявят тревогу. Им же невдомек, что эти лазутчики настолько беспомощны, что даже не знают, где этот самый объект…
– Неподалеку ручей. – Влад прислушался. – Все отправляемся туда и принимаем нужный вид. Не могу смотреть на вас без боли, товарищи военные.
Темно-синий почтовый фургон вывернул из-за поворота и неспешно запылил по дороге. Разогнаться быстрее эта колымага не могла. Да и зачем ей? Дымов колебался. Номера принадлежали вермахту: германский аналог советской полевой почты. Останавливают на постах подобный транспорт? За полчаса не прошла ни одна интересная машина, а день не резиновый. Проезжали легковушки с офицерами в сопровождении пехоты на пикапах, были санитарные машины, какой-то грузовой рыдван с пробоиной в борту…
Дымов вышел на дорогу. Форма гауптштурмфюрера сидела идеально – пусть и помялась. Легкая свинцовая щетина гармонично дополняла образ офицера вермахта. Фургон подходил, сизый дым постреливал из выхлопной трубы. Скалы плотно прижимались к дороге, на юге остался опрятный поселок с немецким гарнизоном. Сидящий за баранкой обер-ефрейтор послушно остановился. Не давить же бравого арийца, стоящего посреди дороги! Фургон был крупный, с внушительной колесной базой. Угловатый кузов, оснащенный мутными оконцами, с перегибом переходил в кабину. В ней находился лишь водитель – он с беспокойством вытягивал шею. Выхлопная труба продолжала изрыгать смрад. Дымов кивнул, дескать, все сделано правильно, и направился к машине. Он шел вразвалку – с обратной стороны приближался грузовик с пехотинцами. Проклятие какое-то! Грузовик проехал, дорога опустела. Влад зашел со стороны пассажирского сиденья, забрался на подножку и открыл дверь. Молодой обер-ефрейтор вцепился в баранку и выжидающе уставился на незнакомца. Нога машинально выжимала педаль газа – двигатель взбрыкивал. Рычаг трансмиссии находился в нейтральном положении.
– Гауптштурмфюрер? – произнес водитель. Он слегка покашливал, видимо, с легкими были проблемы. Оттого и служил почтальоном в тылу, а не был пушечным мясом на передовой.
– Добрый день, солдат, – поздоровался Влад. – В Вентспилс направляешься? Попутчиков возьмешь? Нас четверо, много места не займем. Служебная надобность, а наша машина сломалась в полумиле отсюда.
– Мне жаль, гауптштурмфюрер. – Водитель замотал головой. – До Вентспилса бензина не хватит, а заправиться здесь негде. Еду в Ронкс, это в двадцати километрах, за Барклане. И не положено нам брать попутчиков, имею инструкции.
– Ну, извини, дружище, – вздохнул Влад. – Приятно было поболтать.
Пока он отвлекал внимание, Садовский зашел с обратной стороны автомобиля, распахнул дверь. Путешествовать в компании живого немца было бы странно. Обер-ефрейтор ахнул, в глазах мелькнул испуг. Садовский ударил дважды – под дых и в скулу. Кулак у капитана был набитый. Даже два кулака – левой рукой он владел не хуже, чем правой. Водитель подавился, потерял сознание. Садовский толкнул его к Дымову и побежал в обход капота. Влад принял на себя ценный груз, вытащил немца за шиворот. Трудностей не возникло, закон всемирного тяготения пока работал. Беспомощное тело загремело под колеса. Подбежали Пушкарь с Балабановым, перетащили солдата через водосток, схватили за руки за ноги и забросили в кусты.
– В живых не оставлять, – предупредил Дымов. – Прецеденты уже были. Но давайте без крови.
Он отвернулся, стал наблюдать за дорогой. Проезжая часть была пуста. За обочиной тряслись кусты, похоже, несчастному откручивали голову. Немец сопротивлялся, жалобно хрипел: за что? Он всего лишь водитель… Вот именно за это.
– Готово, товарищ майор, – сипло сообщил Балабанов.
– Переодевайся. Будешь почтальоном. Да быстро давай.
– А на хрена я унтер-шарфюрером наряжался? – расстроился Мишка.
– Разговорчики! Успеешь еще покрасоваться. Одежду не выбрасывать, все в фургон!
Мишка нервно засмеялся: просто праздник преображения! Риск быть разоблаченными незначительный, главное успеть. Обнаружат на посту среди корреспонденции представителей уважаемого ведомства, возможно, ничего не произойдет. Балабанов поднаторел в переодевании, швырнул свои тряпки в фургон и побежал за баранку. Остальные стали грузиться в кузов, цепляясь за мешки с почтой, какие-то коробки.
– Эй, сладкоежки, посылки с вареньем не открывать, – пробурчал Садовский. – Возможно, отравлены.
В кузов поступал свет из окон, а еще в передней стенке имелась прорезь без стекла, напрямую связанная с кабиной. Дымов перелез к переднему борту, отбросив все, что мешало, пристроился на откидной лавке. В зону видимости попадала кабина, вспотевшая шея бойца, мир через покрытое трещинами лобовое стекло. Балабанов шуршал бумагами, извлеченными из-за панели, бегло пробегал их глазами. Путевые листы, накладные, перечень груза или еще что…