Король Теней

— Вот, что я скажу, — объявил Оксли. — Как шериф, я здесь принимаю решения. Эстер, вы с Енохом подготовите мальчика к рассвету?

— Подготовим.

— Для меня этого достаточно. Наше время здесь истекло, мэр.

— Вы пожалеете, Оксли! Вы совершаете большую ошибку и, клянусь Богом, вы за это заплатите!

— Я даю им ночь, — сказал шериф, его тон был бескомпромиссным. — Мне жаль Дэви, и судья Гатри назначит приговор, когда приедет сюда в следующем месяце. Но на сегодня наше время здесь истекло. Идемте. Я не хочу, чтобы вы возвращались сюда без меня сегодня вечером, вы поняли? Я серьезно, Джеррод. Давайте оставим их в покое.

Килер мог бы продолжить свирепствовать, но вместо того, подобно Черному Ворону, превратился в соляной столп. Каким бы могущественным ни был мэр, последнее слово и окончательная власть принадлежали шерифу.

Оксли подошел к двери, открыл ее навстречу ветреному вечеру и придержал ее для Килера, который повернулся к Эстер и сказал:

— С первыми лучами солнца я вернусь. Попомни мои слова, женщина.

Дверь закрылась.

В камине тихо потрескивали дрова. Несколько минут в комнате царила тишина, затем раздался хриплый надтреснутый голос:

— Встань.

— Енох! Оставь его в покое! Разве он не...

— Ты, заткни свой рот! Господи Боже, посмотри, в какую беду мы попали! Встань, я сказал!

Адам неспешно поднялся на ноги. Его первым побуждением было опустить подбородок в знак покорности, потому что его отца настиг «момент безумия», и запах его был страшен, почти как вонь горящего масла, пролитого из разбитой лампы, но вместо того он поднял голову и посмотрел в разъяренные, покрасневшие глаза.

— Ты, — процедил Черный Ворон сквозь зубы, — опозорил нас. Хуже! Ты принес сомнения в этот дом. В мой дом. В мою церковь. Ты хоть представляешь себе, что будут говорить люди о нас — обо мне — с этого дня и до следующей субботы? Неужели ты думаешь, что хоть кто-то продолжит слушать меня, когда узнает, что в сыне Еноха Блэка столько жестокости?! Не смей открывать свой поганый рот! — Он поднял руку и остановил ее у самого лица своей жены, которая и вправду открыла рот, чтобы возразить. Рука задрожала, сжалась в кулак и уперлась обратно в бок. —Ты слышал, что сказал Килер? Дьявол в душе. Ты слышал это, мальчик? На рассвете не он один будет говорить такое. Ты заставил их засомневаться в том, что я смогу вести к Богу свою паству, потому что я не могу привести к нему даже свою семью! Ты хоть представляешь себе, что ты наделал?! Вред, который ты причинил каждому мужчине, женщине и ребенку в этом городе?

— На меня напали, — сказал Адам. — Я должен был защищаться…

— ТЫ НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ НИЧЕГО ДЕЛАТЬ! — взревел Енох, и от ярости у него изо рта полетела слюна, а водянистые глаза вылезли из орбит. — ТЕБЕ НУЖНО БЫЛО ТОЛЬКО УЙТИ!

— Я не мог, — последовал спокойный ответ.

— Ты мог! Господи Боже, лучше бы они действительно бросили тебя в это проклятое озеро! О, Господи… о, Господи, что ты натворил… ты даже не понимаешь… — Енох приложил руку к своему влажному лбу и пошатнулся.

Эстер подалась вперед и сказала: