Король Теней

Килер издал душераздирающий крик и вырвался из рук Адама, в то время как двое других мальчиков подавились своим смехом и застыли в шоке. В этот момент Адам Блэк поднялся на ноги и уставился на Осмонда и Спаффорда, все еще держа в руке окровавленный камень, его рот презрительно скривился, а ноги были готовы рвануться вперед, если остальные набросятся на него.

Они этого не сделали.

Пока Килер лежал на земле, корчась, вопя и прижимая руку к пустой глазнице, они попятились, глядя на сына Черного Ворона в страхе.

Адам повернулся и зашагал к дому. Его трясло крупной дрожью, он не мог поверить в то, что сделал, но заставлял себя идти уверенно и твердо. Крики Килера эхом разносились по продуваемому всеми ветрами лесу.

Губы Адама дрогнули. Уголки потянулись вверх. Он улыбнулся, хотя глаза его оставались мертвыми. Теперь он больше понимал Бога. Разрушение — это настоящая благодать, самое сильное чувство на земле. И на Небесах, наверняка, тоже, ведь не просто же так Господь уничтожил весь род человеческий. Наверняка в этом поступке было немало удовлетворения. Именно это чувство сейчас затопило его кости, кровь, сердце и мозг.

Еще несколько мгновений он шагал, постепенно ускоряясь, а затем побежал, оставив крики своей жертвы позади. Он продолжал держать камень в руке, потому что никогда не знаешь, когда может понадобиться острый край.

Глава восемнадцатая

Когда мать расплакалась, а отец сорвал голос криком, Адам наконец рассказал родителям, почему его щеки были все в синяках, а рубашка забрызгана кровью. Он не хотел этого делать, потому что это значило рассказать и об удовольствии, которое он испытал, и он знал, что произойдет, когда история будет озвучена. Он говорил, стоя перед камином, и наблюдал, как руки его матери взлетают вверх, чтобы закрыть рот и подавить крик, а отец отшатывается от него, словно его ударили.

В течение следующего часа раздался стук в дверь, которого Адам ожидал. Но когда Черный Ворон открыл дверь, чтобы впустить краснолицего мэра и седобородого шерифа Оксли, Адам был спокоен. Что-то в нем изменилось, чего он пока не мог объяснить, поэтому он остался сидеть в своем кресле перед камином, когда мужчины собрались вокруг него. Мать заняла позицию у него за спиной, положив руки ему на плечи. Она дрожала, а Адам был спокоен и смотрел на собравшихся так, словно ему было плевать на весь мир.

— Этот мальчишка, — свирепствовал мэр Килер, — ослепил моего сына! Ударил его камнем и вырвал ему глаз. Я требую справедливости! Сейчас же!

— Наш сын защищался, — пролепетала Эстер Блэк. — Не больше и не меньше.

На мгновение воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в очаге. Затем мэр обратил злобный взгляд голубых глаз на викария.

— Вы позволяете своей жене говорить до того, как ей разрешат?

Черный Ворон начал было отвечать, но затем опустил взгляд в пол, и Адам понял, что, несмотря на всю неистовую ярость и решительное многословие отца в субботу, сейчас он был поражен и… напуган. В этот момент на глаза Адама навернулись слезы, потому что он увидел ужасную правду, заставившую его пожалеть, что он сам не ослеп.

— Я скажу вам, чего я хочу, — продолжал Килер, теперь уже обратившись к шерифу. — Я хочу, чтобы этого мальчишку посадили в тюрьму сегодня же вечером! Хочу, чтобы он провел в колодках не менее двух дней и ночей, а после этого вернулся за решетку, пока судья Гатри не приедет сюда и не вынесет приговор. Это ясно?

— Вы хотите посадить нашего сына в тюрьму за то, что он защищался? — Щеки Эстер покраснели, а в глазах загорелся огонь.

— То, что вы называете защитой, — возразил мэр, — было почти убийством. Мальчики просто веселились. Они сказали, что собирались бросить его в озеро, только и всего. По-вашему, это достаточная причина, чтобы ослепить моего мальчика? — Килер обратил свой рассвирепевший взгляд на Адама. — А ты сидишь тут, такой самодовольный! Тебе есть, что сказать?

Адам на мгновение задумался, а затем кивнул и ответил.

— Да, сэр. Я не думаю, что ваших идей достаточно. Почему бы вам не пойти дальше и не приказать отрубить мне голову и…

— Замолчи! — рявкнул Енох и потянулся, чтобы схватить сына за подбородок. — Следи за своим языком в присутствии мэра!