– Но мы же… – ветеран не успел закончить, Стратоник с такой силой ударил его под дых, что тот ещё долго не мог ни разогнуться, ни выдохнуть.
– Сколько вы платите штраф за нанесение побоев?
– Два золотых, – дрожащим голосом сказал один из ветеранов.
– Быстро достали четыре золотых.
Ветераны покопались в кошельках и протянули Стратонику четыре монеты. Магистр приказал адъютанту позвать городскую стражу и сказал ветеранам на прощание:
– Знаете, что я понял в последнее время? Среди красных было немало прекрасных людей. А среди белых было немало мрази. Вы и есть та самая мразь. А мы сейчас создаём мир нормальных людей. Вам не место в этом мире. На войне я просто прикончил бы вас за измену, но сейчас другое время. Вас будут судить. К последнему преступлению может быть и не все из вас имеют отношение, но разберёмся за одно и с другими вашими делишками. А пока посидите в тюрьме.
Когда подошли стражники, Стратоник сказал их командиру:
– Уважаемый, я тут погорячился, да врезал парочке из этих. Виноват, больше такого не повторится. Вот штраф за нанесённые побои. А теперь отведите этих людей в тюрьму, они обвиняются в совершении тяжких преступлений.
Император одобрил действия магистра, канцлер создал специальную следственную бригаду для расследования преступлений ветеранов. Бюргеры поняли, что наступило время справедливости, завалив следователей жалобами и свидетельскими показаниями. Пришлось арестовать ещё несколько десятков человек. На суде обвинителем был Стратоник. Он потребовал для пятерых смертной казни, для остальных – каторги. Суд удовлетворил требования обвинителя. Потом я императорским указом помиловал главных злодеев, заменив смертную казнь двадцатью годами каторги.
– Но вашего милосердия никто не оценил, – грустно вставил Робер.
– Может кто-то и оценил, но не все. С момента того суда белый террор не исчез, он только тогда и начался по-настоящему. Про «белых волков» слышал?
– Что-то краем уха, никто об этом особо не распространялся.
– Это я приказал не распространяться. Часть ветеранов, обозлённых несправедливым, по их мнению, приговором, создала тайную организацию «Белые волки». Теперь они действовали уже по-другому, не демонстративно и напоказ средь бела дня, а скрыто, в масках, под покровом ночи. По столице покатилась волна убийств бывших красных, в том числе и тех, кто успел искупить свою вину службой у белых.
– Получается, что вы сами спровоцировали белый террор, точнее вывели его на новый, более опасный уровень?
– Тебя там не было, мальчик, – зло прошипел император.
– Простите, ваше величество.
– Да ладно… Но ты не представляешь до какой степени этот вопрос и по сей день остаётся для меня болезненным. Да, мы своими руками вывели белый террор на новый более опасный уровень. А что надо было делать? Когда никого из тех негодяев не казнили, одни обвиняли меня в слабости, в том, что я прикрываю преступления белых, другие, когда ветераны отправились на каторгу, обвиняли меня в том, что я предал белое дело и стал красным императором. Меня часто и во многом обвиняли и друзья, и враги, я всегда старался не обижаться, а понять суть обвинений, по возможности исправить свои ошибки. Но что касается «красного императора»… Ни одно из обвинений в мой адрес не было настолько несправедливым. И настолько обидным. Но как бы мне не было обидно, я всё-таки старался понять «белых волков». Не все из них были мразью. Там можно было встретить настоящих героев, искренне полагавших, что император предал белое дело и перешёл на сторону красных. Беда этих людей была в том, что их сознание всё никак не могло вернуться с войны. У них разум мутился от мысли, что вчерашние враги имеют теперь те же права, что и они. Эти герои не могли понять, за что же они тогда сражались. Они были уверены, что все, кто тогда жил под драконьей властью и не бунтовал – изменники, и все до единого должны пойти на каторгу. Мы никак не могли втолковать этим героям, что сражались мы не за то, чтобы отомстить врагам, а за мир. И этот мир наступил. И надо его хранить. А когда на каторгу вместо красных пошли полсотни белых, у этих героев просто мозги взорвались. Они создали преступную организацию, встали на путь государственной измены. Подавление красного мятежа мы разыграли, как по нотам, но против вчерашних боевых товарищей я не мог действовать теми же методами. И совершал ошибку за ошибкой. Мы слишком долго закрывали глаза на бесчинства ветеранов, надо было гораздо раньше призвать их к порядку, но тогда, когда мы это наконец сделали, вдруг оказалось, что вместо террора хаотического, мы спровоцировали террор системный. А если бы на следующий день после победы мы начали отправлять своих бойцов на каторгу за каждую разбитую голову красного? Так было бы лучше? Ветераны не успели бы обнаглеть? Но тогда я первый спросил бы, за что же мы дрались?
«Белые волки» готовили свержение императора, чтобы посадить на трон одного из своих «непримиримых борцов». Я никогда не рвался на трон, он никогда не был для меня целью, но я понимал, что если уступлю власть «белым волкам», гражданская война вспыхнет по-новой, империя утонет в крови. «Волков» необходимо было истребить. Но как? Я собрал малый совет.
– Количество «белых волков» перевалило уже за 2 тысячи, – докладывал канцлер Перегрин.
– Они уже и в Ордене есть, а не только среди ветеранов, – вставил Стратоник. – Членов организации пока не много, зато сочувствующих полно.
ebooksa