Христианум Империум, или Ариэля больше нет. Том III

22
18
20
22
24
26
28
30

– Конечно. Но вы всегда будете госпожой моей души. Вы первая, кто меня полюбил и первая, кого полюбила я. Это никогда не изменится. Я всегда буду молиться о вас Господу.

– Что значит «молится»?

– Это значит обращаться к Тому, Кто всех любит и всё решает. Я узнала о Нём во сне. Оказывается, это Он меня создал, а вовсе не волшебные карандаши вашей мамы.

– И меня тоже Он создал?

– Вы всё узнаете, госпожа, но вряд ли крохотной фее суждено стать вашим учителем.

– А что это за мой мир, в который я, по-твоему, попаду?

– Мне это неизвестно, госпожа, но вам это со временем станет известно.

– Ну что ж, долгие проводы – лишние слёзы, – сказала Иоланда, и сама удивилась тому, как это у неё сказалось.

Она крепко закрыла глаза, сосредоточилась и проговорила: «Господи, сделай так, чтобы фея оказалась в своём городе». Она повторила это трижды. Ещё некоторое врем молча посидела, а потом осторожно открыла глаза. Домик феи исчез. Слёзы опять потекли у неё в три ручья. Потом слёзы прекратились и на душе стало светло. Она посмотрела на колокольчики и услышала очень тихий и нежный звон. Колокольчики приветствовали её, и она была этому рада. Она очень любила их, но их язык был слишком немногословен, и мыслей у них не было.

До обеда она бродила по саду, разговаривала с цветами, они отвечали ей, как могли, но могли они не многое. А после обеда она попросила у мамы:

– Можно мне подняться на самый верх нашей башни?

– Ну хорошо. Давай вместе поднимемся, – обречённым голосом сказала мама.

– Здорово! – воскликнула Иоланда, окинув взглядом их маленькие владения. – Какое всё красивое сверху! Весь сад, как на ладони. А за ним – лес. Почему я никогда раньше не гуляла в лесу?

– Не хотела, – пожала плечами мама. – Да ведь там и делать нечего, и ходить трудно. В лесу мы не косим траву, там много упавших деревьев и колючие кустарники. Всё равно никуда не придёшь, только оцарапаешься.

– А если всё-таки пройти через лес, то куда придёшь?

– Никуда. За лесом ничего нет.

– Совсем-совсем ничего? Разве так бывает?

– Иоланда, дорогая, разве тебе плохо вместе со мной в нашем саду?

– Ну что ты, мамочка, мне с тобой хорошо. И сад у нас прекрасный, лучше просто не бывает, – сказала Иоланда, а про себя подумала: «А может бывает? Я ведь не знаю. Лес такой таинственный, загадочный, там, наверное, много всего интересного».

Но вслух хвалить лес она не решалась, понимая, что маме это не понравится. У неё теперь появились секреты от мамы, а кроме того она поняла, что и у мамы всегда были от неё секреты. Мама, наверное, просто не хотела огорчать дочку, рассказывая ей о чём-нибудь печальном. Вот и дочка теперь не хотела огорчать маму и не собиралась говорить ей о том, о чём она думает.