Течение неба : Христианство как опасное путешествие навсегда

Церковь только там, где преемники апостолов — то есть святые. Это, в общем, видно, хотя относительно отдельных личностей всегда будут неясности (см. выше о границах Церкви и их неустранимой нечеткости). Видно, где сохраняется иерархия, а где нет. Напоминаю, что в Православной Церкви (о чем особенно подробно и понятно написал в XI веке Никита Стифат, хотя он далеко не был первым) иерархия новозаветная определяется мерой личной святости, а иерархия институциональная от нее зависима. Поэтому не может быть даже институциональной иерархии там, где совершают грубые грехи против веры (такие грехи называются «ереси» или «отступничество»; отступничество — это когда хотя бы насильно и хотя бы притворно христиане отрекаются от христианства), против церковного единства (такие грехи называются «расколы» и «парасинагоги» — «самочинные сборища») или против благочестия (когда сохраняется церковное единство с людьми, о которых доподлинно известно, что они пребывают в грехах блудного или уголовного характера, — особенно если это епископы). Вот на это и надо смотреть, когда хотим выяснить, «кто в домике живет».

Тут уместно напомнить, что популярная в некоторых православных кругах новелла «Декамерона» об иудее, решившем креститься только после того, как он посмотрел на разврат при папском дворе (мол, если при таком разврате руководства церковь так распространилась, то, несомненно, ей помогает Бог), — подразумевает католическое, а не православное богословие. В нем таинства совершаются ex opere operate, т. е. автоматически и независимо от духовного состояния и даже веры совершающего (зависимо лишь от его «интенции» совершить таинство). Священник — «машинка для служения литургии», которую только его начальство может включить или выключить. Собственная душа священника, состояние которой весьма зависит от его возможной греховности, тут как бы и ни при чем.

Православные в такое не верят (хотя эта католическая доктрина преподавалась до революции в духовных академиях почти без изменений), хотя они отрицают и противоположную крайность — будто только безгрешные и святые могут быть клириками. Но просто они считают, что есть некоторые грехи, которые не допускают к участию в церковных таинствах (до тех пор, пока не принесено покаяние — начинающееся с изменения образа жизни). Эти же грехи не допускают и до священнослужения, если они совершаются клириками, причем клирик в этом случае пожизненно лишается сана. Если он покается, то может быть принят в церковное общение только как мирянин. Если не покается, то он чужд Церкви совершенно. Если в какой-то церковной организации такие грехи, особенно в случае их совершения клириками, не влекут лишения сана, то в них становится повинным весь епископат. Наши святые в таких случаях разрывали церковное общение до тех пор, пока нормы церковной жизни не восстанавливались.

Никаких примеров из церковной истории не будет, так как я хочу описать только абстрактную теорию, конкретизировать которую предоставляю читателям. Такая конкретизация возможна лишь как плод некоторых самостоятельных усилий, а вкладывать свои решения в чужие головы — занятие бестолковое. Одно дело — основные интуиции веры, которые мы тут обсуждаем, а другое дело — основанные на них практические шаги, которые совершаются или не совершаются в зависимости от личного стремления следовать за собственной верой. Конечно, если постоянно жить вопреки собственной вере, то и сама вера постепенно пропадет, но ведь очень много таких верующих людей, у которых она еще не пропала. Мы не знаем, что они будут совершать в своей жизни, даже если сейчас они ведут себя как неверующие. В данном случае я бы хотел ограничиться обсуждением веры и уйти от обсуждения всех остальных личных проблем.

Резюмируя сказанное до сих пор в этом разделе, повторю, что Церковь там, где на уровне самой церковной организации не было нераскаянных отступлений от веры, от единства христиан и от основных требований христианского благочестия. На уровне личном — все это бывало всюду, но где-то механизмы самоочищения церковной организации работали, а где-то нет. Где нет — там и Церкви уже нет; а организация, может быть, все равно есть, только она уже не церковная, хотя и выдает себя за таковую.

И теперь осталось резюмировать все вообще, что было здесь сказано с самого начала. Это лучше сделать вместе с обсуждением еще одной темы.

7. Евхаристия

Невозможно христианство вне Церкви и, значит, невозможно христианство вне иерархии, но вполне возможно христианство без каких бы то ни было обрядов. Однако на практике это допускается лишь тогда, когда нет физической возможности совершать обряды. Киприан Карфагенский в III веке утешает исповедников, сосланных в рудники, которые жаловались ему на невозможность совершать Евхаристию: у вас эту возможность никто не отнимал — ведь вы принесли тела ваша в жертву живу, святу, благоугодну Господеви. Но в мирной жизни видим иное. В том числе, иное мы видим и в Евангелии.

Исторически христианское богослужение продолжало храмовый культ Ветхозаветной Церкви — правда, не в официальной его трактовке тех, кто при земной жизни Христа распоряжался в иерусалимском храме, а в трактовке сектантской. Отсюда, например, странный, на первый взгляд, обряд водного крещения (у Иоанна Предтечи и у Иисуса), которого не было в официальном иудаизме, но который был принят у многих еврейских сект. Иначе и не могло быть, так как Иисус, согласно всем Евангелиям, всячески давал понять и говорил прямо, что Он не отменяет Завет Моисея, а «исполняет» — то есть приводит его к цели и совершенству. Новый Завет — вопреки тому, что полагали некоторые раннехристианские еретики (маркиониты) и их современные последователи, — не отменяет Ветхий Завет, а стоит на нем, как на верхней ступеньке лестницы, ведущей на небо, открываемое только в Новом Завете.

Поэтому новозаветная христианская Церковь, священниками в которой, согласно апостолу Петру, стали все верные христиане, и которая научилась обходиться только тем жертвоприношением, которое совершается очищенным умом в очищенном сердце (как это писал Ориген в толковании на апостола Павла), в обычной жизни не отказывается от внешнего и видимого богослужения и необходимого для него институционального священства. Просто, как мы уже упоминали, эта внешняя церковная иерархия основана на внутренней, хотя и никогда с ней не совпадает.

Пренебрежение таким богослужением и такой иерархией стало бы пренебрежением к Закону Моисееву. А им пренебрегать нельзя не только из одной благодарности за былые заслуги. Он вполне актуален и в христианстве — хотя прямые слова об этом Иисуса (Мф. 5,17–18), боюсь, не все мои читатели помнят (но все же не буду цитировать, т. к. помнить наизусть надо).

Развитие одного человека подобно развитию человечества. Поэтому и тут должен быть сначала Закон, потом Благодать — сначала Ветхий Завет, потом Новый. (Для желающих почитать об этом подробнее особо рекомендую Иоанна Кассиана, Собеседования, 21). Сначала исполни заповеди, а потом принеси Богу свой добровольный дар. Если проводить аналогию с жизнью светской, то будет что-то вроде «сначала перестань делать то, что запрещено уголовным кодексом, а потом уже занимайся благотворительностью».

Поэтому в христианстве сохраняется внешняя иерархия ветхозаветного типа, хотя в Царствии Небесном ее нет (в Царствии Небесном остается только священство святых и их Великого Архиерея — Христа). Поэтому же приобщение к Телу Христову обычно происходит через посредство жертвоприношения хлеба и вина, хотя в исключительных случаях может совершаться без всяких внешних обрядов. Поэтому вообще в христианстве много обрядов. Все они так или иначе восходят к Ветхому Завету. Даже Евхаристия — это единственная жертва Христа, но она соединяет в себе три ветхозаветных жертвоприношения: на Пасху (спасение), на День Очищения (очищение грехов) и на Пятидесятницу (дарование Завета — только уже Нового) (о двух последних смыслах жертвы Христа особо подробно сказано во входящем в Новый Завет Послании к Евреям).

Абсолютно необходимым условием нашего участия в вере, — а значит, и реальности жизни — святых является не соблюдение обрядов, а наше участие в их отношении к Ветхому Завету. Без Ветхого и Новый Завет не только не будет новым, но и вообще не будет. Если кто-то этого не понимает сам, то для него есть об этом прямые и ясные слова Христа.

Не надо считать себя в положении христианских мучеников в рудниках или отшельников в недоступных пустынях, если мы на самом деле обычные люди. Для обычных людей есть обычный порядок. Если ты лично стал верующим, то ты должен найти истинную Церковь и участвовать в ее таинствах.

Если мы не будем считать для себя важным участие в церковном богослужении, то тогда на нас сбудется реченное в анекдоте:

Наводнение в местечке, заливает дома. На крыше синагоги сидит старый ребе и молится: «Господи, помоги». Подплывает лодка: «Ребе, слезайте, мы вам поможем! — Меня Бог спасет», — отвечает ребе и продолжает молиться. Вода подходит к самой крыше синагоги, подплывает вторая лодка: «Ребе, садитесь, здесь опасно! — Меня Бог спасет», — отвечает ребе и молится. Вода уже залила крышу, ребе по бороду в волнах, подплывает третья лодка: «Ребе, садитесь, утонете! — Меня Бог спасет», — отвечает ребе. Лодка отчаливает, ребе тонет. Душа возносится на небеса, видит Бога и вопрошает: «За что, Господи? Я всегда соблюдал посты и усердно тебе молился! Почему ты меня не спас?!» Но Бог отвечает: «А кто три раза посылал тебе лодку?!»

Швейцарская догматика

(краткий курс)

Идея предлагаемого ниже курса возникла в ходе переписки на интернетовском форуме со странным названием — «Швейцарское время»; отсюда и странное название курса. Тем не менее не надо искать в нем какой-нибудь современной версии Женевского Катехизиса Жана Кальвина — скорее, это хотя и крайне приблизительное изложение, но именно православной (а не другой какой-либо) веры.