По краю

— Позже мы еще переговорим.

Она согласно кивнула и опустилась обратно на диван.

— Итак, — Тибий вернулся на свое место, поставив стакан на сцепленные пальцы. — На чем мы остановились?

У всех хватило ума не напоминать дознавателю последней реплики в его адрес.

— Вы говорили о своих подозрениях, — сказал Трой.

— Я вам могу рассказать о своих подозрениях! — сварливо встрял Гвидо. — Что это болтается на вашей цепочке?!

— Вас это смутило? — Трой показал на брелоки. — Уменьшенные копии трофеев — теперь обереги. Хотите, чтобы я отдал их Совету на проверку?

Гвидо отступил ворча, как голодный пес, у которого отобрали кость.

— С первого дня я не сомневался, что вы играете в свою игру. Сначала мне не показалось это существенным. Мало ли какие расчеты у человека, подобного вам! Но затем я начал замечать, что Порфирий вас ничуть не беспокоит. Чем таким важным занимается начальник дознания, когда над городом нависла угроза захвата? Конечно, мне потребовалось время, чтобы допустить мысль, будто дыма без огня не бывает. Видя, как вы пропускаете мимо ушей все предложения о поисках Звезд и розысках Порфирия, я задумался. И вспоминая ваше поведение задним числом, вынужден был согласиться с Вормом и начать подозревать вас. Но вот проблема: Гвидо обвинял вас раньше, чем возникли основания. Согласитесь, над это стоило обратить внимание. Тогда у меня впервые мелькнула мысль, что вами обоими руководит некто таинственный. И тут меня осенило, что, возможно, и Порфирию некто диктует поступки.

— Откуда такое умозаключение? — насмешливо поинтересовался Лев.

— Что Порфирий совершил самостоятельно? Подозреваю, телеграмма с предложением о встрече, его собственный поступок, взбалмошный и нелепый. И еще диверсия в театре — это тоже его изобретение. Оставшееся — туман на Второй Кольцевой, заклятье на Ратуше и расчетливая кража дневника Зоила Зизия — выдумал ум холодный и основательный. Но, даже придя к этому, я не знал ничего и тыкался наугад, можно сказать по наитию, стал искать буку. И тут выяснил, что его все защищают. Зевий отказался о нем говорить, Трой и вовсе отперся от знакомства с ним. Чем больше мне препятствовали, тем сильнее становилось мое желание добраться до него. И вот — сюрприз! Телеграмма с адресом буки от неизвестного. Мы с Юстиной, — он улыбнулся ей и ее губы дрогнули в ответной улыбке, — верно угадали, что это ловушка, но не сообразили, для кого она расставлена. На этой встрече, бука, как человек, мнящий о себе многое, заявил, что Звезд Фанаин не существует и вовсе. Но я-то точно знал — Лолий Осик видел их и попал под их действие! И потом мне вспомнился наш разговор с Тибием, когда он высказался подобным же образом. Но и тогда я не сложил все до конца. Нет! Поверить в то, что дознаватель поет с чужого голоса, я не мог.

Тибий Трой усмехнулся, но возражать не стал.

— И все опять запуталось, а времени не оставалось. События полетели одно за другим. Неожиданное похищение Юстины. Такого я предусмотреть не мог! Ситуация приняла угрожающий оборот. Я чувствовал, что совершенно потерял контроль, и можно ожидать чего угодно. А у меня, по существу, один козырь — зато какой! — хивия. К счастью, она согласилась без колебаний. Она не чувствительна к темной магии, но считает ее злом. Однако пришлось постараться, чтобы расположить к себе такое недоверчивое....

— И злобное! — вставила Хриса.

— Нет, только недоверчивое существо. Из ее коротких рассказов я понял, что она дочь Зоила Зизия.

— Невозможно! — воскликнула Хриса с ужасом.

— Почему же? — усмехнулся Ипатий. — Она точная копия своей матери, и очень красива. Хивии живут не так, как мы, люди. Они проживают жизнь рывками, многие отрезки времени, в которые ничего не случается, не помнят вообще. И времени не ощущают. Самое трудное — восстановить хронологию в ее рассказах. Но я знал, о чем спрашивать. Правда, изначально я предполагал, что она связана кровными узами с Ари Травлом, но стоило задать ей вопрос о Зоиле Зизие, и все встало на свои места.

— Связь с хивией! Возмутительно! — воскликнула Хриса. — Я так разочарована в Зоиле! Надеюсь, Зевий, ты поступишь правильно и изгонишь эту мерзость вон!

Тот пробурчал что-то неразборчивое в свой стакан.

— Что он сказал? — потребовала Хриса у мужа.