— Он горит.
— Алиса. Пожалуйста. Давай не будем играть в эти игры. Расскажи, что случилось?
— Мишу убили. Сегодня. Пока мы с тобой развлекались.
— И подожгли клуб?
— Нет. Это сделала я.
— Но зачем?
— Теперь у него нет владельца. Ему удалось вытравить меня, но это место он не получит. И где теперь его деньги, когда пришел огонь?
— Кого? Станислава?
— Нет блин папы римского… Это давно не его город. Сегодня он получил напоминание об этом. Смешно-то как вышло — построил это злосчастное захолустье, а теперь пытается его вернуть. У кого? У мертвецов.
Алиса сорвалась на истошный смех. Но с каждым выдохом улыбка все больше смещалась в сторону гримасы отчаяния, затем, когда силы начали ее покидать, пришла тряска.
Антон крепко обнял Алису и приговаривал, гладя по ее волосам:
— Ну-ну. Все хорошо. Все хорошо. Ты обязательно выберешься.
— Алиса. Стас должен ответить за все. И за тебя, и за клуб. Я помогу тебе расквитаться. Потому что люблю тебя.
— Да брось! Никого ты не любишь! Просто тебе страшно. Страшно что если мы вместе его не убьем, то он доберется до тебя. У самого ведь рыльце в пушку. Да и зачем было добавлять в конце что любишь? Если только ты не хочешь на это давить.
— А может просто тебе самой страшно? Потому что ты думаешь, что никто не может любить тебя. Потому что твой отец не любил. Но я не он! Я любил и делал все для тех, кого люблю.
— А свою Лену ты тоже убил из любви? А потом сразу ко мне… Как же быстро прошла твоя любовь, однако. Но да при чем здесь она? У тебя есть за что его ненавидеть. У меня тоже. Я отомщу ему вместе с тобой, но не за клуб, а за Мишу. Я не та меркантильная сука, какой ты мог меня считать.
— С чего ты вообще взяла, что я считаю тебя меркантильной сукой? И почему решила, что я использую тебя?
— Я не знаю…
Алиса сжалась в отчаянии и негромко рыдала. Пока Антон снова не заключил ее в свои объятия.