— Ну раз ты здесь — видимо, да. Теперь будешь преследовать меня в виде галлюцинаций? Учти, это проигрышный номер, старик — мне тебя не жаль нисколько.
— Это было бы забавно, но нет. И то, что ты сказал — неправда. — Дмитрий Валентинович сел рядом с Антоном — …Вопросы. Вопросы требуют ответов.
— В таком случае — спрашивай.
— Да не мои вопросы, остолоп, а твои. Ты должен спросить у меня.
— Мне не о чем спрашивать у тебя.
— Хорошо, если ты сам не можешь, то, будь ты неладен, я начну… Как дела? Как провел эти два месяца?
— Не знаю… Все как в тумане. Словно и не было их. Помню, начал убивать, но больше ничего. А вот уже и осень. И листья падают. И дожди идут.
— Вот. Не наводит на мысли?
— Отнюдь. Видимо глубины моего разума мне не доступны.
— Тогда что насчет меня? Какие воспоминания нас связывают?
— Вы — сторож на кладбище — Дмитрий Валентинович Красильников, у которого было три брака, у вас есть любимая внучка Кристина, она была единственной кто к вам ходил, и многое другое я тоже помню. К чему этот вопрос?
— Ты упускаешь из внимания кое-что. Ты разломил мне челюсть и убил.
— Точно. Теперь припоминаю. Что с того?
— Это стало так просто для тебя… Теперь то ты можешь разгуляться. Куда пойдешь дальше? Может быть сходишь в гости к Кристине? Адрес то тебе известен. Правильно, чего уж волноваться о каких-то там жизнях в не в пример хрупких по сравнению с тобой сосудах.
— Ты пытаешься меня подловить? Я не хотел их убивать. Ни тебя, ни, кого-либо еще. Это необходимость, не более. Если бы я только мог, то никто бы больше не погиб от моей руки.
— Ты можешь сделать так, чтобы никто не погиб больше. И ты сам знаешь, как.
Антон молчал, не зная, что ответить.
— А что ты помнишь о себе? — снова начал Дмитрий Валентинович — Кто твои родители? Где твои друзья? Кем была твоя возлюбленная?
— Ну что ж, подловил, признаю. Воспоминания, будто мутные пятна внутри меня. Уж не об этом ли ты говоришь, что я знаю тебя лучше, чем себя самого?
— Именно! Ты растворяешься, Антон. Много ли ты помнишь о себе, кроме своего имени?