Участницы активно агитировали своих друзей, знакомых и родственников заходить на сайт или в мобильное приложение конкурса и отдавать свои голоса за них. В итоге конкурс получал сотни, тысячи энергичных промоутеров. Подобные техники очень эффективны и обходятся недорого. Иногда эта активность принимает просто космические масштабы. Девушки начинают за свой счет оплачивать посты у популярных блогеров, просят агитировать за них известных певцов или киноактеров, пытаются сами голосовать за себя, обойдя эшелонированную защиту против накрутки голосов. Однажды пришла девушка и потребовала объяснить, почему ей не засчитали несколько сотен голосов, сказав, что она юрист и засудит нас. На нашу просьбу объяснить, как так вышло, что за две недели голосования она получила всего 30 голосов, а в последнюю ночь, с 11 вечера до 4 утра, за нее поступило 500 голосов с равными промежутками времени, она заявила, что подтянула сотни своих друзей и они устроили голосование по графику! В ответ мы пошли на небольшой блеф, сказав: «Окей, друзья так друзья, но давай запросим у интернет-провайдеров, с каких номеров телефонов все они подключались к dialup-пулам и выходили в интернет?» И если это будут разные номера, мы извинимся и немедленно восстановим все голоса. В ту же секунду девушка волшебным образом преобразилась, потеряла боевой настрой и робко уточнила: «А разве можно узнать номера телефонов?», на что немедленно получила уверенное «да!». (На деле пробить номера проблематично, нужно запускать целую процедуру с организацией запросов от органов правопорядка и объяснениями, почему это нужно сделать.) После этого девушка, конечно, передумала нас засуживать.
С этим конкурсом у нас связано много разных историй. В один прекрасный день пришла бабушка и принесла фотографии своей молодости – черно-белые фотографии 60-х годов. Это было очень трогательно. Мы угостили ее чаем с печеньками, очень душевно поболтали и расстались на дружеской ноте. В другой раз в одном из кафе в Якутске я увидел на редкость красивую девушку, работавшую там официанткой. Казалось, она излучала красоту. Я посоветовал ей сделать профессиональные фотографии и поучаствовать в конкурсе. В итоге девушка (а звали ее Сардаана Корякина) победила в течение года в конкурсах «Мисс Виртуальная Якутия», «Мисс Якутия» и стала одним из призеров конкурса «Мисс Россия». Конкурс реально влияет на судьбы многих его участниц.
В один год финал конкурса с церемонией награждения победительниц проходил в спортивном комплексе. В большом зале мы силами подрядчиков возвели деревянную сцену, на которой должна была выступать приглашенная звезда – популярный диджей из Москвы. В день шоу, минут за двадцать до начала, когда в зале уже начали собираться зрители, диджей вышел на сцену, попрыгал на ней и сказал, что пол прогибается, поэтому он категорически отказывается выступать, и, не поддавшись ни на какие уговоры, ушел в гримерку. В этот момент, когда мероприятие и наша репутация оказались на грани провала, все режиссеры и менеджеры словно испарились. С проблемой один на один остался только я. Такое иногда случается у предпринимателя (не важно, насколько большая у него команда), он оказывается в ситуации, когда никто за него не решит проблему. В такие моменты нужно действовать решительно и хладнокровно, не чураясь никакой работы. Я немедленно поехал домой, взял первые попавшиеся доски, инструменты и, вернувшись, залез под сцену и быстро сколотил пару подпорок в месте, где стояло диджейское оборудование. После повторной проверки диджей сказал, что стало нормально, и мероприятие началось. Пусть с опозданием на 40 минут, но началось. И все прошло хорошо.
Вроде бы все было отлично: посещаемость сайта быстро росла, почти все интернет-пользователи в городе узнали о нас и заходили на ykt.ru, но проблема заключалась в том, что их было мало! В 1999 году интернетом в Якутии пользовались, наверное, менее 1 % населения, и так малочисленного. Соответственно, наши надежды на поток доходов от рекламы, рисуемый в нашем воображении до старта, достаточно быстро потускнели. При этом мне надо было выдавать зарплату уже 5–6 сотрудникам, платить налоги, оплачивать аренду офиса, связь и другие расходы.
Сперва я продал «Тойоту Сурф» каким-то перегонщикам автомобилей из России в Казахстан, этого хватило на несколько месяцев. Потом мы начали делать сайты на заказ, став небольшой веб-студией. Сайты мы размещали у себя, беря за это небольшую, но постоянную плату. Денег все равно не хватало. Над нами постоянно висел риск нехватки денег и задержек платежей, особенно зарплат сотрудникам, что мне всегда представлялось самым последним делом для предпринимателя.
И когда в этот момент, видимо под влиянием докатившегося до нас эха бума dotcom-компаний, на нас вышли сразу две крупные якутские бизнес-структуры с предложениями инвестиций, это стало не только возможностью для развития компании, но и ее элементарного выживания.
Первой была группа компаний «Альбион» – процветающий региональный системный интегратор, основным бизнесом которого была поставка компьютерного оборудования предприятиям и его реализация в розницу, а также монтаж сетей связи. Почти сразу после «Альбиона» с нами связались представители инвестиционного фонда «СахаИнвест», прошедшего классический для России путь от чекового приватизационного фонда до холдинга, управляющего различными активами, приобретенными за ваучеры, собранными у доверчивого населения. «СахаИнвест» находился в самом зените своей истории, обладая обширными активами в виде недвижимости, долями в заводах и фабриках. Это была одна из самых влиятельных в Якутии финансово-промышленных группировок.
Условия были примерно одинаковыми: и «Альбион», и «СахаИнвест» предложили выкуп контрольного пакета «СахаИнтернета» с последующими инвестициями. От «СахаИнвеста» со мной общался замдиректора фонда Михаил Атласов (второе лицо компании), знакомый мне еще по студенческим стройотрядам. Помимо начальной инвестиции он обещал дальнейшую поддержку, говорил, что благодаря им мы пройдем тяжелый начальный этап намного легче, но после того, как компания встанет на ноги, надо будет делиться с ними прибылью; утверждал, что фонд обладает большими ресурсами и связями. Последним, решающим аргументом в их пользу стало то, что Михаил предложил мне, вдобавок ко всему, свой личный теплый гараж в центре города. А надо отметить, что для Якутска с его суровым климатом это весьма весомый аргумент. И я, вместе с моими акционерами в лице родственников и друзей, принял предложение «СахаИнвеста», продав им 76 % акций компании примерно за 15 000 долларов, 40 000 долларов начальных инвестиций плюс теплый гараж. В 2000 году для Якутска это были хорошие деньги, тем более спустя всего год после создания компании. И мы считали, что попали под крыло сильной структуры, которая будет всемерно помогать и поддерживать. В этом мы серьезно ошиблись, как показал последующий ход событий.
Но это будет потом, а пока мы радовались тому, что (хотя мы и не знали такого термина) можно назвать венчурной инвестицией, первой в Якутии и одной из первых в России. Мы с Верой на полученные деньги купили более просторную квартиру в панельной многоэтажке и поехали в Европу. По дороге, ожидая визы, две недели провели в Москве. Видели горящую Останкинскую телебашню. Все это происходило на фоне новостей о затонувшей подлодке «Курск» и войны на Северном Кавказе. В стране будто все сходило с рельсов и разваливалось, дрейфуя в какой-то сюрреализм, а мы с Верой гуляли по любимой с тех пор Пятницкой улице в Замоскворечье и наслаждались Москвой и друг другом.
В 26 лет я впервые оказался за границей и впервые – в отпуске. Мы побывали в Италии – в Риме, Неаполе, Венеции, получая огромное удовольствие от архитектуры, соборов, музеев, красивой природы и вкуснейшей еды этой замечательной страны. Нас очень впечатлила Тоскана и ее жемчужина – Флоренция. Мы были единственными, кто купался в достаточно прохладном море в середине сентября близ Анконы, и пожилые итальянцы, сидевшие на скамейках, с удивлением смотрели на чудаковатых купальщиков, в их представлении почти моржей.
Мы навестили моего отца в Париже – я впервые его увидел за долгое время. В то время он только что ушел в отставку из парижской штаб-квартиры ЮНЕСКО, где проработал как представитель Якутии около восьми лет. Он поселил нас возле Булонского леса, на втором этаже магазинчика аксессуаров изобретенной им настольной игры JIPTO, где размещалась небольшая уютная квартирка. В целом это была суперская поездка, полная впечатлений, в первую очередь от искусства и красоты городов Италии.
– Ты кого назвал козлом? – в трубке раздавался спокойный баритон, в котором чувствовалась сила. – Совсем берега попутал? Приезжай в девять вечера на стрелку на дамбе, поговорим. – На этом короткий разговор был завершен.
Так меня приглашали на встречу местные бандиты, которых нанял хозяин одного из баров разобраться с нами. Несколько дней назад этот предприниматель заспамил наши форумы и чаты рекламой своего заведения и попал по этой причине в бан. Так как далекие от хайтека бандиты не знали, что такое «быть забаненным», то они заменили это словосочетание на «назвать козлом». Несмотря на то что я начал бизнес в середине 1990-х, в годы расцвета бандитизма и мафии в России, опыт общения с криминальным миром у меня был минимальный. К счастью, мы всегда находились на разных полюсах общественного спектра и не контактировали друг с другом. Криминал не понимал сферу новых технологий и занимался более привычными для себя полулегальной торговлей, сбытом наркотиков и крышеванием проституции. Ко времени наезда я уже достиг принципиального соглашения о партнерстве с «СахаИнвестом», имеющим влияние, обширные связи и собственную службу безопасности, что способствовало быстрому разрешению возникшего конфликта через компромисс. Владелец бара пообещал больше не спамить на портале, а мы его разбанили. Лихие 90-е в целом прошли мимо нас.
Сорок тысяч долларов, или один миллион рублей, полученные от «СахаИнвеста» в виде инвестиции, мы в основном потратили на создание первого в Якутии новостного интернет-СМИ – сайта kursor.ru. Если быть точным, то 100 000 рублей «СахаИнвест» настоятельно попросил перевести на предвыборную кампанию какого-то очередного депутата от них, но остальные 900 000 были в нашем полном распоряжении.
Мы переехали из офиса в здании «Якутскгеологии» на площади Ленина в другой, более просторный офис из трех больших комнат на чердачном этаже Института горного дела Севера. Место было тоже хорошее, с прекрасным видом на озеро и университет, а состояние комнат – даже лучше, чем на прежнем месте. В здании отсутствовал лифт и клиентам приходилось пешком подниматься на 6-й этаж, что было не очень удобно, но не суперкритично.
Мы наконец более или менее нормально оснастились технически, купили пару серверов и сделали полноценную серверную с блоками бесперебойного питания. До этого моя трехгодовалая дочка, играя в офисе, могла подбежать к персоналке, на которой работал портал, и, заинтересовавшись зелеными огоньками, нажать на кнопку power на глазах у ошеломленного папы, не успевшего ничего предпринять. В итоге двести человек вылетали из IRC-чата и минут двадцать, пока шла перезагрузка сервера, ykt.ru был недоступен.
Команда выросла с 4–5 до 10–12 человек. У нас появился выделенный системный администратор, дизайнеры, первые программисты. Многие из тех, кто пришел тогда, – программисты Эдуард Петров, Георгий Холмогоров, Владимир Иванов и наш HR-директор, тоже Владимир Иванов, – работают со мной и сегодня, составляя ветеранскую основу команды. Мы уже не помещались во время корпоративов на моей кухне и стали выезжать к кому-нибудь на дачу или просто на природу, – рестораны еще не могли себе позволить.
Мы разработали симпатичный, свежий дизайн портала, впервые привлекли в качестве главного редактора профессионального журналиста, наняли двух постоянных и с десяток внештатных корреспондентов и стартовали свой новостной сайт, назвав его kursor.ru (будущий news.ykt.ru).
Нам рисовалось в воображении, как толпы новых посетителей придут на наш ykt.ru, привлеченные авторским новостным и аналитическим контентом. Но, как говорил Майк Тайсон, ты строишь планы, а жизнь бьет тебя в челюсть. Новостную ленту мы генерировали вполне профессиональную и интересную, но мощного роста посетителей не наблюдалось. Дело было просто в микроскопическом размере аудитории якутского интернета.
В итоге примерно за год мы полностью потратили инвестицию на этот проект, но прироста посещаемости и доходов он не дал. «Курсор» пришлось закрыть, почти всех журналистов распустить, новостную ленту перевести в режим репостинга. Это был первый раз, когда мы потерпели неудачу, начав крупный проект без полноценных исследований, проверки гипотез, экономических расчетов.
ebooksa