Пушкин. Да, рука матросская. (Берет руку матроса и сжимает ее.)
Матрос безуспешно пытается вырвать руку, корчится, потом садится на землю и хохочет. Пушкин отпускает его руку и улыбается.
Матрос (машет рукой). Да вы кто? Фокусник, что ли?
Пушкин. Просто я много пишу.
Матрос (все еще машет рукой). Ну-ну!
Хозяин (кланяется Пушкину). Ресторация открыта. Прошу вас.
Пушкин. Сейчас, Христо. (Матросу.) Вы здешний?
Матрос (высыпает на ладонь оставшиеся мелкие монеты, пересчитывает их и потому отвечает не сразу). Я? Погодите! Нет, я из-под Херсона. Плавал штурвальным на этом итальянском трамбаке. (Показывает на причаленный корабль.) Пусть его разобьет громом со всей командой и капитаном! (Снова пересчитывает деньги.) Эх, не хватит даже на фунт маслин! (С раздражением швыряет деньги в море, поворачивается и собирается уйти. Пушкин его удерживает.)
Пушкин. Зайдем в ресторацию. Я вас хочу угостить.
Матрос (протягивает Пушкину руку, но тотчас ее отдергивает). Ну что ж! Зайдем!
Входят на веранду, садятся за столик. На военном корабле в порту вспыхивает огонь, доносится пушечный выстрел.
Пушкин. Вот и солнце!
Воздух наполняется оранжевым блеском. В ресторацию входят два купца. Один – плотный украинец в парусиновом балахоне, другой – молодой, слащавый и вежливый. Хозяин подает на столик Пушкину вино, маслины и кофе.
(Наливает матросу вино, сам ест маслины.) Ну, рассказывайте! Как попали в благословенную Одессу? И по какой причине вас отставили от корабля?
Матрос. Чертова история! Вышли мы из Мессины. Порт такой есть в Сицилии. А на самом перевале, в Адриатике, прихватило нас штормом. Такой задул широкко…
Купец-украинец (матросу). Вы, часом, не апельсины доставили к нам? Или коринку?
Матрос. Апельсины. Все трюмы ими набиты.
Молодой купец. О Мессина, Месснна! Померанцевый рай!
Матрос. Э-э, бросьте! Пекло, визг, вонь от горелого масла. Одуреть можно от того итальянского рая..
Купец-украинец (матросу). А какая цена на апельсины? У вашего шкипера?