Избранное

— Разрешите мне…

Я поднял два пальца и встал. Но как билось у меня сердце!

— Говори!

Господин учитель со скучающим видом облокотился на стол; староста первой скамейки взглянул на меня с ненавистью. Я откашлялся и начал…

Видно, я рассказал хорошо, потому что господин учитель Удря вдруг поднял голову, и, услыхав от него: «Браво малыш!», я покраснел до ушей.

— Ну, а теперь расскажи ты, Тэбыркэ!

Скажу без ложной скромности, его рассказ не выдерживал сравнения с моим!

— Убирайся отсюда, осел! И захвати свое барахло, тупица! Садись, малыш, на его место!.. Так! Только смотри веди себя примерно.

Значит, теперь я староста седьмой парты! Немало радостей выпало с тех пор на мою долю, много сильных волнующих переживаний принес мне бурный поток жизни, но таким счастливым и гордым, как в тот день, я не чувствовал себя никогда.

Уложив книги и тетради в парту, я незаметно повернул голову и пересчитал своих подчиненных: их было восемь. Я пригляделся повнимательнее: да, на конце парты, который называют «хвостом» — сами знаете почему, — сидел он — смуглый малыш Могылдя. Но на этот раз он и не думал строить мне рожу.

Мне казалось, что прошел целый год, пока зазвенел колокольчик.

Итак, Бесенок у меня в подчинении: утром и вечером я выслушивал его, я проверял его тетради, я ставил ему отметки по учебе и поведению в дневнике, написанном дедом Петраки такими красивыми готическими буквами, каких мне больше никогда не доводилось видеть. Учиться во втором классе начальной школы да еще держать в подчинении восемь учеников! Мне думается, было чем гордиться. Можете себе представить, как я был оскорблен, когда однажды какой-то негодяй, уличный продавец восточных сладостей, крикнул мне: «Эй, мальчик, ты теряешь платок!» Я, конечно, обернулся и оглядел себя: сзади кое-что у меня действительно свисало, но это был вовсе не платок. Продавец расхохотался. Вот скотина!.. Смеяться над старостой! Но и мама тоже хороша, нужно же было сшить мне штанишки такого покроя!

— Эй, ты хочешь пойти с нами?

— Куда?

— Ко мне… в лавочку…

Как отчетливо я это помню, хотя прошло уже двадцать шесть лет… Я вижу перед собой домик Могылди. Какая-то бабка сидит у окна и ласково смотрит на нас. Под мелким дождем поблескивают наши кожаные ранцы. Я слышу, как звякает щеколда калитки, как громко кричит Бесенок, — ведь он у себя дома:

— Входите, какого черта вы там топчетесь!

Мы направляемся в глубину двора. Испуганно крякая, удирает от нас утка… Бесенок вынимает из кармана ключ, отпирает замок и широко распахивает перед нами двери. Ну и чудеса здесь! Кто бы мог подумать, что он такой богач! За дверью на белых соснового дерева полках в образцовом порядке разложены все сокровища земли… В картонных коробочках рахат-лукум, фиги, рожки, халва, миндаль, конфеты… Глаза Бесенка блестят, как у кошки. Мы садимся на ступеньки.

— Дай мне на шесть бань конфет, вон тех, желтеньких…

Маленький купец подает своим покупателям лакомства на картонных подносиках; орудуя с изумительной ловкостью, всякий раз он тщательно взвешивает свой товар.