— А ты… чего бы хотел? — спрашивает он меня.
Мне стыдно. Не отрывая глаз, с вожделением я смотрю на комочек черной икры, величиной с орех, что лежит на виноградном листе. У меня так и текут слюнки, но я вспоминаю, что в кармане нет ни гроша.
— А у тебя, милый мой, губа не дура, но ведь икра дорогая. Деньги есть?
Как это Бесенок догадался, что мне до смерти хочется икры?.. И как он смеет так насмешливо разговаривать со мной? Я, конечно, знаю, что он самый богатый и самый счастливый мальчик на свете, и невольно восхищаюсь им, хотя изо всех сил стараюсь это скрыть. Но ведь и я кое-что значу, я же староста!.. Завтра я буду его выслушивать, я буду ставить ему отметки…
Ох, адский соблазн, — разве тут устоишь!
Кончиком перочинного ножика Бесенок отколупнул от комочка икры три крошки, каждая с кукурузное зернышко, всего три крошечки, сухие, покрытые пылью. Никогда в жизни не ел я такой вкусной икры!.. Несчастный, ты съел свою совесть и честь старосты!..
— Седьмая скамейка!.. Как выучил урок Могылдя?
— Хорошо, господин учитель!
— Какую отметку ты поставил ему по географии?
— Отлично!
— Что ты говоришь, малый? Ну-ка, Могылдя, выйди к карте, полюбуюсь и я на это чудо!
В классе стало темно… и я больше ничего не помню. Я пришел в себя, когда стоял на коленях у доски, а уши у меня так и горели. С «хвоста» парты Бесенок строил мне рожи, и мне казалось, что я умираю…
ЖАН
Полдень. Мы на вершине Монтеор. Проехав пять часов верхом, разминаем ноги, прохаживаясь по свежей траве, полегшей от ветра. Пока распаковывают припасы, наши изумленные взоры, жаждущие простора, летят через горы трех уездов туда, к открывающимся со всех сторон равнинам. На юге, по ту сторону долины Зэбала, солнечные блики ложатся на горы Вранча; на севере возвышает свои мрачные леса красавица Збойна; на западе Пентелеу развертывает свои пышные пастбища; и только на востоке кипение земли затихает и местность становится более ровной, открывая вид на окутанную туманом равнину Серета.
Мы садимся закусить. Бесценный Жан — «подручный господина Кирку», как он себя называет, — стоя с большим стаканом цуйки[9] в руке, приветствует нас словами:
— Будьте здоровы, почтенные господа! Хотел бы я вас увидеть повешенными… на цепи счастья и разбухшими… от золотых монет.
Ион Крэкан — низкорослый сухощавый человек, типичный румынский крестьянин, закаленный в трудах и лишениях. Живой, смышленый, ловкий, он любимый слуга господина Кирку; ни одна экскурсия, ни одна охота в долине Житии не обходится без Жана.
Чтобы не портить нам удовольствия, Жан выпил залпом третий стакан цуйки, вытер усы рукавом и, сдвинув шапку на затылок, лукаво посмотрел на нас и с улыбкой покачал головой.