Я сказал, что: «нет, вот вы меня тогда не покрестили. А вот и не буду я креститься». Ну и не покрестился я тогда. Ну и опять все забылось. Жил дальше, до момента, когда в Москву уехал, в Институт поступил. Влюбился и первая супруга моя настояла. То есть, это выяснилось. «Как же, ты не крещеный? Надо обязательно креститься!» И это одно из условий было, чтобы… А я этого не хотел, но пошел на поводу. То есть, я считал, что Таинство происходит: «нет, меня не крестят». Я даже пальчики так держал в то время, мол, нет, я не признаю это.
И с того, так назовем, крещения моего, ну, я начал гнать даже Бога. То есть, я начал вести себя вопреки всем законам. Но мне, опять же, не нравилось, что люди говорят о Боге, то есть, говорят внешне, вот то, что фарисейство, да, но не ведут себя так, как говорят. Я себя вел крайне вызывающе. То есть, я не боялся ничего, страха не имел. Я абсолютно был уверен, что Его нету.
Но в моем случае я не сам пришел. Меня все-таки привел Господь. А почему еще абсолютное убеждение было, что Его нету, я по образованию инженер-физик. Московский инженерно-физический Институт закончил. Ну, я не скажу, что я очень уж хорошо учился, но как-то вот умудрились они в голову прикрутить, что все, что не описывается физико-математическим законом, все это глупость. Бога же вообще никакими законами нельзя описать.
Но, оглядываясь назад… я на охоте никогда не был, только слышал, как охотятся на волков. То есть, расставляют загонщиков по меткам клином, и они волка гонят на охотника. Волк выбегает, и охотнику остается только вскинуть ружье и выстрелить в него. И у меня такое ощущение было, что волком, которого гнали, был я, а охотником, который стрелял, был Господь. Но в тот момент, когда я на Него выбежал — «хлоп», и я понимаю, что Он есть.
А я был уверен, что Его нет. И тут вот, конечно, у меня вообще растерянность. Как же? То есть, я тридцать с лишним лет жил абсолютно уверенный, что Его нет. То есть, для меня Его не было. Его не было, действительно. А Он есть! И тут у меня, конечно, вообще, шок. Внутри все переворачивается. Но это, опять же, не то, что день переворачивалось, это несколько лет во мне вертелось.
И тут раз — и я понял, что я-то — не тело. То есть, я себя осознавал тем же «я», только видел себя со стороны. Но тут началась чертовщина. То есть, подходя к зеркалу, я видел вместо своего отражения рогатого. То есть, я понимал, что со мной какие-то сущности живут. Я всячески отказывался в это верить. Но они были. Они явно были. То есть, я их явно слышал, я чувствовал их присутствие.
Добрые люди говорят: «а, это домовой». Но это еще до встречи с Богом. То есть, для меня открылось, что мир нематериален. Материальное — только составляющая мира, но что есть что-то еще. Помимо того, что ты убежден, что это есть, есть что-то еще. То есть, я понял: вот оно, рядом со мной. Только я не понимаю, что. Страшно, страх парализующий, то есть, это описать невозможно.
В книжках я читаю, и я понимаю, что люди, которые их писали, они испытывали то же, что я. Но это ужас. То есть, это так страшно. Мне никогда так страшно не было. Словами не передать, кто это чувствовал, тот знает, что аж паралич хватает, двинуться не можешь. Вот.
Появились кришнаиты со своими лекциями. Люди, которые в Индию ездят, гуру всякие. Ну, процесс обучения пошел, что все-таки духовное есть. А путь через христианство… тут 2 мая 2010 года у меня случайно первая исповедь произошла. Но я уже тогда потерявшийся был абсолютно. Я хотел уехать в Индию. Мне нужен был гуру, который скажет: успокойся, все нормально.
Товарищ мне говорит: «вот человек. Вот, Владимирская область, там отец Стахий такой». В мае прошлого года почил. А я не слышал. Мне был нужен некий такой гуру, который меня успокоит. Меня на части рвет, я вообще не понимаю, что происходит. Ну и какими-то правдами-неправдами я оказываюсь… должна случиться у меня первая исповедь. Я на него смотрю. Он мне говорит:
— Иди! — Я говорю:
— Да не, я так приехал, посмотреть. Что мне туда ходить?
То есть, убеждает, что надо подойти. Я подхожу, как исповедоваться еще не знаю. Ну так, мельком читал, что надо грехи перечесть, еще что-то. Начинаю перечислять, и начинаю понимать, что мне проще сказать, чего я не сделал. То есть, чем я не нагрешил. И исповедь — это такой экспромт был, но я почувствовал прощение — то есть, отпущение грехов. У меня было ощущение, будто меня от Земли приподняло.
И тогда у меня уже сомнений не было — то, что в Индии, это неправильно. То есть, мне рассказывали многое всякое. Бесы же тоже могут много чудес показать. Это еще вопрос, кто чудесней покажет. Но ощущение внутреннее показывало, что вот путь — через Православие. Мне стало легко жить. Я тут же понял: все легко, все хорошо.
У меня в то время уже были проблемы с зависимостью. С алкогольной и с наркотической.
Папа научный сотрудник, я поступил в МИФИ. Получилось. Спортом занялся — получилось. То есть, все получалось, все давалось, все легко. А тут бах — и не могу бросить. То есть, я привык, что я со всем могу справиться. Все задачи, которые ставились, я мог преодолеть. А здесь четыре года борьбы: ежедневной, постоянной, только об этом и думаешь, а результата никакого.
Ну, вот я и пришел к тому, что я не могу справиться. То есть, я так ничего и не бросил. То есть, я, лично я, ничего не бросил употреблять. То есть, я не употребляю потому, что есть крыло, или плечо и оно меня держит. Я эту поддержку чувствую. То есть, я ежедневно молюсь, ежедневно дома. Еженедельно в Таинствах участвую, в молебне, и только за счет этого, я знаю, как только я это перестану делать, или как только прекратится поддержка, я «одноногий», а костыль у меня сломан. Я тут же рухну.
ebooksa