– Нет, мы с Буториным проверили хронометраж. Время выхода с базы геологоразведочной партии, время, когда их видели в поселке, время, когда они ночевали на Петрухинском зимовье вместе с двумя случайными охотниками. Время прибытия на точку в пойме реки. Нет, никак не успеть им сделать такой крюк по тайге и взорвать станцию.
– Значит, там была диверсионная группа, – кивнул Коган. – И они рассчитывали в том числе, что вы кинетесь за геологами.
– Вот и я о том же, Боря. Кто-то владеет информацией обо всех сторонах жизни на аэродроме и в районе. Здесь у РОВСа есть свой резидент. И он появился недавно. Вот тебе первый посыл! Идея перегона самолетов своим ходом родилась не так давно, приказ и начало работ относятся к началу этого года. Так что, считай, резидента могли прислать зимой или весной 1942 года.
– Может быть, и позже, – возразил Коган. – Могло сразу не получиться, присматривались, прикидывали, куда внедрить. Но однозначно не позже весны и лета этого года. Тут ты прав. Давай гадать. Человек этот не военный, не летчик. Если только из системы гражданского воздушного флота. Но там все друг друга знают, там новых нет. Тем более чтобы назначить человека сюда на ответственный пост. Ты точно сказал, что это не слесарь и не механик. Он владеет ситуацией, у него есть доступ к информированным людям. По крайней мере, он имеет возможность общаться с большим количеством знающих людей.
– Косвенно вхожий на аэродром или в штаб 1-й перегонной дивизии, – начал загибать пальцы Шелестов.
– Нет, там может быть помощник резидента. Завербованный, купленный или запуганный им человек, но не сам резидент. Туда ему за такой короткий срок не попасть. Букатов, например, может быть таким человеком. Это заместитель начальника управления комплектации и снабжения. И таких, как Букатов, у резидента несколько. Идем дальше. Местный исполком или городское и районное коммунальное хозяйство? Отметаем. Они даже близко не имеют подходов к аэродромным делам и перегону.
– Местная милиция, – продолжил перечислять Шелестов. – Гарнизонная комендатура? Там вполне могут оказаться люди с чужими документами. С ранениями и орденоносцы.
– Согласен, – кивнул Коган, – надо сделать запрос на руководство, старших командиров. Часто очень всплывают люди, у которых из родни никого не осталось или вышедшие из детдома. На фронте погибло все подразделение, никого, кто с ним служил, не разыскать. Такие темные личности мне за время работы следователем попадались. Удобная легенда. Дальше…
– Районная больница, – прищурился, глядя на Бориса, Шелестов. – А как тебе кандидатура заведующей больницей Артамоновой?
– Что? – Коган недоверчиво посмотрел на Максима, полагая, что тот шутит. – Баба?
– Ну, я думаю, что ты согласишься со мной, что Артамонова не баба, а вполне интеллигентная и умная женщина.
– Ладно, тоже вариант, – подумав, согласился Коган. – Еще кто?
Рабочий день в отделении милиции на Палихе начался как обычно. Выходили на дежурство постовые милиционеры, возвращались те, кто нес службу ночью. В дежурной части шла смена. Подъезжали и отъезжали машины – милицейские и гражданские. Привозили задержанных, кто-то пришел по повестке. Обычный октябрьский день. Только небо немного серее, и облачность сегодня была ниже. Но это могли замечать лишь люди творческие, те, кто видит краски окружающего мира иначе – обостренно.
Но наблюдали за отделением милиции и другие люди. Те, кто тоже остро воспринимал действительность во всех ее деталях. Те, кто умел видеть и делать выводы.
Старший майор госбезопасности Платов сидел в машине, на заднем сиденье, и бросал оценивающие взгляды вдоль улицы. Сейчас отделение милиции ничем не отличалось от сотен других, разбросанных по столице. И улица как улица. И прохожие, и снующие мимо машины. Платов и его сотрудники не спали двое суток, готовя операцию так, чтобы эти детали не бросились в глаза возможным наблюдателям. Хотя в каком отделении будет проведена операция, враг знать не мог. Он не знал даже того, что все произойдет именно в отделении милиции.
Требовался взрыв, террористический акт, который проведут члены антисоветской подпольной организации «Патриотический Союз». Платов убедил Берию, что нужно подыграть Сосновскому. Оперативнику повезло, что его дезинформация заинтересовала члена РОВСа, заброшенного в Якутию. И не рядового члена. А это был шанс легально забросить своего человека в Харбин. По рекомендации, человека, которому будут доверять. А для этого нужно все сделать точно и правдоподобно.
Для операции привлекли несколько десятков оперативных сотрудников НКВД. Часть из них в течение двух дней проходила обучение. Им предстояло изображать раненых и покалеченных. И трупы погибших.
– Пятиминутная готовность, Петр Анатольевич! – посмотрев на часы, сказал помощник с переднего сиденья.
– Хорошо, передавайте сигнал, – кивнул Платов.
Все, теперь ничего изменить нельзя. И отменить тоже. Точка невозврата пройдена, взрыв произойдет. Теперь только ждать и надеяться, что титанические усилия не пройдут даром. Платов прекрасно знал, что сейчас происходит в отделении милиции. За последние пятнадцать минут из здания под разным предлогом удалили всех посторонних и большую часть сотрудников. Осталось всего двенадцать человек: шесть сотрудников отдела и шесть оперативников Платова. И три машины возле здания, чтобы показать, что отдел живет обычной жизнью.
ebooksa