Зов Дикой Охоты

Ведьма выскользнула из теней, избегая смотреть на него. Тиллард грустно усмехнулся. У предательства был такой же горький, тянущий вкус утерянной мечты, как и у несостоявшихся встреч.

– Просто скажи, правда ли это? – спросил Вальтен, по-прежнему без тени враждебности, но в следующем его вопросе была едва уловимая тревога: – Знает ли об этом леди королева?

Вскользь взглянув на Сотара, менестрель отчётливо увидел в глазах жреца отражение ловушки. Он прямо встретил испытующий взгляд владыки Кемрана и ответил:

– Да, мой король, это правда.

Он надеялся, что Вальтен поймёт его взгляд и не станет повторять свой вопрос о Риане при жрецах. Король, к счастью, понял. Он был удивлён честности Тилларда… и рад ей. Менестрель знал, как отвратительны были владыке интриги и ложь.

– И что же общего у тебя с Фэйри, кроме песен о них?

– Кровь, мой король.

Владыка Кемрана откинулся в кресле, не зная, что делать с ним, но явно не желая отдавать его Сотару. Была ли причина в том, что Вальтен не хотел печалить Риану, или в том, что не хотел даже косвенно помогать верховному жрецу, менестрель точно не знал.

Один из жрецов вышел вперёд и поднёс Тилларду простой короткий жезл. Точнее, жезл был бы простым, если бы не был отлит из ядовитой стали.

– Достойный Сотар говорил, что кемранский сплав опасен для Блуждающих Теней, – осторожно проговорил Вальтен. – Возьми жезл, и давай уже покончим с этим.

– А я бы ещё хотел знать, сколько в тебе нечистивой крови, менестрель, – всё так же мягко добавил Сотар, – и насколько подвержен ты будешь опасному влиянию врагов человеческих.

Тиллард осторожно взял жезл и сжал другую руку в кулак, чтобы не закричать от боли. Человеческого в его плоти не хватало на то, чтобы ядовитая сталь не жгла его калёным железом. Усилием воли он заставил свой голос звучать размеренно:

– Кемранский сплав опасен для любого Фэйри, мой король. Мой отец был Ши, но он не происходил из Двора Оживших Кошмаров. Я всего лишь складываю песни и сохраняю в них историю и память о чудесах. Ну а чему верить и чего бояться – люди выбирают сами.

Выроненный жезл покатился к ногам Вальтена. Менестрель раскрыл руку, демонстрируя ожог. Он знал, что пальцы на время утратят былую подвижность, но это сейчас было не самой сильной из его тревог.

Король чуть нахмурился.

– Достойный верховный жрец говорил ещё, что ты – сильный колдун, знакомый даже с тёмной магией жриц Матери.

Вальтен цедил каждое слово с усилием. Роль, отведённая ему Сотаром в этом представлении, явно была ему глубоко неприятна. Король ведь прекрасно понимал, что через Тилларда верховный жрец пытался добраться до Рианы. В его взгляде менестрель прочитал благодарность за честность и даже желание помочь.

Тиллард чуть поклонился. «Неужели ты всерьёз полагаешь, что я выдам Морну, старик?…» – подумал он с усталой насмешливостью и сказал:

– Магия жриц Богини доступна только им, мой король. Моя мать была жрицей. Ну а колдун я не настолько сильный, как достойный верховный жрец. Едва ли я могу быть опасен для благородных служителей Отца, даже если в меня вдруг решит вселиться Блуждающая Тень. Но всё, что я умею, принадлежит леди королеве, которой я принёс присягу. Не свету Отца, не теням Матери – только ей.

Вальтен посмотрел на жезл у своих ног, потом на менестреля. Взгляд владыки Кемрана был тяжёлым, испытующим, но Тиллард не опустил глаза и встретил его по-прежнему прямо.