Удержать любой ценой,

Он смеется.

— И когда они появятся, они вернут тебя обратно твоему дегенерату муженьку. Так что ты можешь иметь дело со мной или с ним. И поверь, он не из тех, кто прощает.

Хоть я и страшусь ярости Адриана, я не позволю моему отцу победить. Он не победит так, когда я наконец освободилась от своих чувств к нему впервые в жизни. Освободилась от его токсичности и необходимости вновь смотреть на уродливое лицо отца.

Запрыгиваю на кровать, чтобы добраться до двери, но он успевает помешать мне.

— Мы не закончили. Если ты не позволишь мне разобраться с этим, я притащу тебя домой и велю кому-нибудь засунуть в тебя вешалку. И потом я позабочусь о том, чтобы ты больше никогда не смогла забеременеть. Выбирай.

Отшатываюсь и плюю ему в лицо.

— Да пошёл ты.

Отец с усмешкой вытирает запястьем лицо.

— Отлично, ты хочешь подраться. Выбираешь вешалку, тогда я передам, что ты плохо переносишь обезболивающие. Это станет для тебя заслуженным уроком, девочка.

Мы противостоим друг другу, но почему-то отец сильнее меня, он тащит меня к двери и отпирает все замки. Когда он отвлекается, я пытаюсь высвободить свою руку, но у него железная хватка, и я не могу избавиться от его рук.

Продолжаю сопротивляться, пока отец не проклинает меня и не лезет в карман, чтобы достать шокер.

Нет. Если он вырубит меня, он сделает со мной всё, что ему вздумается, пока я без сознания.

И у меня словно случается помутнение рассудка. В одно мгновение накатывает страх, угрожая вытеснить здравый смысл и сменить его на ужас. В следующий миг мир замирает и становится неподвижным, словно в замедленной съемке.

Я тянусь свободной рукой за спину и обхватываю рукоять пистолета. Затем достаю его из брюк, в то же время снимая с предохранителя.

Отец прижимает меня к себе, поднимая «Тэйзер» к моему животу. Он собирается выстрелить мне в матку, и я не знаю, сможет ли мой ребёнок это пережить.

Поднимаю пистолет и направляю его ему в рёбра, даже не пытаясь прицелиться, и нажимаю на спусковой крючок.

Звук заполняет комнату, от него звенит в ушах. Отец широко распахивает глаза, и после этого я чувствую влажную горячую кровь на своих руках, запястьях, как она стекает по моему телу, когда он отпускает меня.

Отец с глухим стуком падает на пол, а я не свожу с него глаз. Мои пальцы и его рубашку окрашивают красные пятна, и кровь начинает стекать на ковер.

Так много крови. Она повсюду.

Вспоминаю лицо Роуз в полутьме и всматриваюсь в умирающего отца, вплоть до его последнего вздоха.