СК: Да. С тяжелоатлетами никто не хотел работать. У них сложные сборы и только
два выездных соревнования в году – чемпионат Европы и чемпионат мира.
Трехнедельные сборы, неделя перерыв и снова трехнедельные сборы. Не то, что у
игровиков, они постоянно по заграницам ездили на товарищеские матчи. А в советское
время возможность выехать за границу это самый главный стимул для врача сборной
команды. Это я понял уже потом, когда стал анализировать, почему я так сразу был
принят на эту должность.
По окончании первых сборов начались другие, и Воробьев предупредил меня, что
приедут два научных сотрудника из института эндокринологии и привезут еще
препараты, которые мы будем давать нашим тяжелоатлетам. В те времена для того
чтобы зарубежный медицинский препарат попал в советскую аптечную сеть он должен
был выдержать целую серию клинических испытаний одновременно в нескольких
клиниках Советского Союза, где тщательно отслеживались эффективность препарата и
возможные побочные эффекты. Был создан комитет, занимавшийся этими проблемами, а его возглавлял замминистра здравоохранения Аветик Бурназян. В институте
эндокринологии тогда как раз изучались и тестировались анаболические стероиды: неробол и ретаболил. Каким образом Воробьев вышел на этих сотрудников, даже не
знаю. Но благодаря им он получил доступ к этим не лицензированным тогда еще
препаратам. И вот общаясь с этими сотрудниками, я наконец узнал, что это за
препараты. Дозировку они и сами не знали, но их фармакологическое действие
объяснили.
В январе 1968 года согласно намеченному Воробьевым плану подготовки к
ebooksa