– Это сработает, если те, кто планирует нападение, поедут впереди, причем намного раньше. А если нет? Если они собираются пасти машину госпиталя от самой Гаваны? – вопрос задал Еремин.
– Если так, то им придется уйти на Баракоа следом за машиной госпиталя, и мы это увидим, – ответил Богданов. – Тогда будем отрабатывать план «Б».
– У нас есть план «Б»?
– Двинемся следом и избавимся от машины преследования.
– Протараним или что-то более существенное?
– Имеешь в виду оружие? Действовать будем по обстоятельствам. Еще вопросы? – спросил Богданов.
– Чем дорогу перекрывать? Ведь ранним утром движение не слишком оживленное, он может уйти и на встречку, – спросил Солодовников.
– Встречки не будет. Мы перекроем обе полосы. Технические детали обсудим позже. Возражения есть?
– Никак нет, – выдержав паузу, ответил за всех Дубко.
– Тогда за дело.
И группа снова отправилась на разведку. К вечеру 7-го числа они знали номер и марку машины, на которой из госпиталя повезут капитана. Это оказалось даже проще, чем они предполагали вначале. В госпитале функционировала только одна легковая машина, ее водитель работал при госпитале с самого его открытия, что было большой удачей, так как давало надежду, что в кастровские планы он не посвящен.
С автомобилем людей Кастро пришлось повозиться. У госпиталя лидер кубинской революции поставил хорошо обученных людей. Терко и Кульпа вычислили их только спустя шесть часов, а ведь у обоих опыт слежки исчислялся многими годами.
Двое кубинцев, сменяя друг друга, дежурили у левого крыла, где, по сведениям Терко, находилась палата капитана, а также имелся запасной выход. Скорее всего, они опасались, как бы капитан не сбежал раньше времени, поэтому вынуждены были охранять запасной выход. Меняясь, уходили с территории госпиталя на полквартала, туда, где стоял «Форд Парклейн» – приметная машина ярко-голубого цвета с блестящими вставками по бокам в виде металлических полос, расходящихся от центра водительской дверцы по передним и задним крыльям. Слишком приметная, чтобы выставлять ее у места слежки и надеяться, что она не привлечет внимания. Вот почему кубинцы отогнали ее подальше от госпиталя.
Для того, чтобы убедиться, что пара кубинцев дежурит у госпиталя ради капитана сухогруза, Терко отправил Кульпу прощупать почву. Кульпа сыграл профессионально: вальяжным шагом бывалого матроса прошествовал через весь двор, вошел в вестибюль больницы, а через десять минут выскочил разъяренный, отбежал на несколько метров от входа и, потрясая кулаками, грозно прокричал ругательства в адрес «костоломов», которые не желают выписывать его друга, да еще и к нему не пускают.
Своим криком он привлек внимание кубинца, дежурившего под окнами капитана. Кульпа на угрозах не остановился. Он прошел к запасному выходу и принялся ковырять замок перочинным ножом. При этом он бормотал, что, если с центрального входа его не пускают, он найдет другой путь. Кубинец наблюдал за ним со скамейки, но только до тех пор, пока замок в умелых руках Кульпы не поддался и дверь не открылась. Вот тогда кубинец подорвался, подбежал к Кульпе и на кубинском диалекте начал бранить его, обвиняя во взломе. При этом он уверял Кульпу, что работает в госпитале и немедленно доложит о происшествии главному врачу. В итоге он оттолкнул Кульпу от двери и велел убираться с территории госпиталя.
После того как Кульпа ретировался, кубинец вернулся на скамью и продолжил наблюдение. С жалобами к госпитальному начальству он не пошел, но дверь подпер палкой с внешней стороны.
После «похода» к госпиталю Богданов выслал предварительный план на одобрение в Москву, получил добро, и машина закрутилась. Какие ниточки пришлось подергать подполковнику Старцеву, Богданов представления не имел, но 8 октября ему доставили четыре рации с «глушилками», позволяющими защитить сигнал от обнаружения. Пользоваться ими предписывалось однократно и только непосредственно в момент проведения операции. К имеющимся девятимиллиметровым автоматическим пистолетам Стечкина, добавили семь автоматов АК-47, к каждому автомату по три «рожка» патронов и десяток ручных гранат РГД-5.
Автомобили американского производства стояли в трех кварталах от конспиративной квартиры, для их заправки Богданов получил шесть канистр бензина. А в Баракоа, на повороте к лагуне, стоял новенький бортовой «КрАЗ-214» армейской модификации, предназначенный для транспортировки расчетов тяжелой артиллерии, он был загружен мешками с землей и дожидался своего часа.
Теперь, когда до начала операции «Кольцо» оставались считаные минуты, в кабине «КрАЗа» сидел Андрей Солодовников. Ровно в четыре тридцать он должен был выехать из укрытия и двинуться к перекрестку.
На перекрестке несли вахту капитан Богданов, старший лейтенант Еремин и Федор Кульпа. Богданов и Кульпа ближе к перекрестку, Еремин на противоположной стороне, для страховки. Терко и Овечкин находились на втором перекрестке, куда, при хорошем раскладе, должна была выехать машина госпиталя. Дубко занял позицию на Эста-Оэста, где автомагистраль пересекалась с второстепенной дорогой. Он должен был дождаться, когда машина госпиталя появится на Эста-Оэста, и следовать за ней вплоть до Мариельского порта.