Вспыхнула стрельба снаружи, теперь уже сзади, у восточного входа. Часовые во дворе подверглись нападению, но держались. Значит, фашистам не удалось застать ребят врасплох.
Одна за другой распахнулись двери на южной стороне холла. В него вкатилась граната, но взрыв никому не причинил вреда. Диверсанты уже были здесь. Они просачивались под витражным стеклом, разбегались по западной стороне. Снова включился часовой у подвала, был еще жив.
Вадим поменял магазин, стал бить короткими очередями. Он почти не видел мишеней, только смазанные телодвижения, но и противник различал то же самое.
Неприятельский огонь уплотнился. Диверсантов стало больше, они залегли.
Часовой слева ахнул, выронил автомат. Но из подвала снова ударили выстрелы. Прибежал красноармеец, охранявший арестантов, распластался на пандусе.
Отдыхающая смена сделала попытку вырваться из спальни.
– Вперед, бойцы, покажем им! – выкрикнул лейтенант Маркин.
Кучка полуодетых людей выбежала в холл. Это было полное безумие!
Колотушка прочертила дугу, упала на пол в нескольких метрах от растерянных красноармейцев. Взрыв разворотил покрытие, осколки ударили по людям. Падали окровавленные тела. Кто-то выжил, побежал обратно в комнату.
Диверсанты двинулись вперед короткими перебежками. Блицкриг не удался, но они еще рассчитывали на победу.
Вадим стрелял, скорчившись за лестницей. Вел огонь и боец на пандусе, паренек по фамилии Зорин, уже известный майору.
Теперь все встало на свои места. Никаких привидений и вампиров. Враг на пороге. Ситуация предельно простая!
Звучали знакомые голоса. Офицеры опергруппы пытались выйти в холл.
В дверь выпрыгнул Куделин с автоматом, хлестнул очередью. Пули едва не прибили его к стене. Пашка завертелся, как пескарь на сковородке, покрыл матом все и всех. Товарищи схватили парня за шиворот, втащили обратно.
Основные силы защитников замка оказались блокированы и не могли оказать сопротивления. Часовые на периметре, похоже, приказали долго жить.
Двое в восточном дворе худо-бедно отбивались. По крайней мере, один из них был еще жив. Боец, похоже, залег в тамбуре, отстреливался, бросил гранату, сопроводил это действие матерной тирадой. Когда разлетелись осколки, он повеселел, снова застрочил.
Но в холле все было плохо. Диверсанты понесли потери, однако все еще представляли собой немалую силу. Они остановили наступление, лежали на полу, ждали, пока подтянутся товарищи.
Снова распахнулась дверь в комнату красноармейцев, уже изрядно покореженная. Кто-то попытался высунуться из-за нее, вел автоматный огонь. Потом он отпрянул, и немецкие пули окончательно превратили створку в труху.
Та же история происходила у соседей. Оперативники тоже хотели воевать. В проем высунулась рука с пистолетом. Офицер разрядил обойму, потом швырнул гранату. Но положение двери не позволило ему сделать качественный бросок. РГД взорвалась посреди холла.
Снова началось полное сумасшествие! Распахнулась дверь слева от комнаты оперативников, из нее стала выбегать прислуга.