Майор двинулся вперед, на всякий случай вытянул руку. Его плечо скользило по стене. Пятнадцать шагов, поворот налево, снова прямо. Окна в северном коридоре испускали бледное мерцание. Коридор был пуст. Слева выделялись арочные проемы, проходы в анфиладу. Здесь Вадим мог ориентироваться без фонаря, каждый предмет мебели знал наизусть.
В анфиладе было светлее благодаря окнам. Чернели подсвечники на стенах, прямоугольники картин. Он шел по рваному ковровому покрытию, скрадывающему звуки его шагов.
Беспокойство в душе майора усиливалось с каждым шагом. Запах пороховой гари не выветривался, щекотал ноздри.
Анфилада оборвалась. Вместо очередной арки перед Вадимом возникла дверь в кабинет, где нашла свою смерть чета Кунце.
Он вошел туда с особой осторожностью, достал пистолет, хотя и знал, что здесь никого не могло быть. Так оно и оказалось. Во мгле обрисовались шкафы, массивный канцелярский стол. Кабинет уже не раз был обыскан вдоль и поперек. Сам майор Злобин приложил к этому руку.
Он никак не мог понять, о чем ворчала его интуиция, покинул кабинет, вышел в гостиную. Скрипнула дверь, вставая в створ. Майор двинулся в обратном направлении, не пряча пистолет в кобуру. Он проходил мимо подиума в буфетной, когда в коридоре скрипнула половица. Спина у Злобина похолодела. Звук был явственный, на слуховую галлюцинацию его не спишешь.
Вадим встал как вкопанный, поднял руку с пистолетом. Холод поднялся от живота к горлу. Текли секунды, стучали молоточки по черепу.
В коридоре за проемом кто-то стоял, прятался там. Этот человек поднялся на этаж, но не знал, что здесь еще кто-то есть, пока майор не вышел из кабинета.
– Кто здесь?
Темнота безмолвствовала, но в ней присутствовал чужак. Злобин его кожей чувствовал. Этот тип напрягся, приготовился реагировать. Вооружен ли он? Кто это?
Вадим машинально отступил за стол, присел. Не бог весть какое укрытие, но окопа в полный профиль здесь не было. Снова скрипнула половица, и развеялись последние сомнения. Человек отступил. Смыться решил?
Злобин слушал, превращался в сжатую пружину, потом поднялся и на цыпочках двинулся вперед. Он был готов качать маятник, припал к стене в метре от проема, чувствовал каждой клеткой, что с обратной стороны кто-то стоит.
Майор начал маленькими шажками смещаться к проему, стиснул рукоятку пистолета. Он выдохнул, резко выбросил упругое тело в коридор, вскинул руку.
Там не было никого. Глаза Злобина достаточно привыкли к темноте, чтобы он мог осознать очевидный факт. Но с ума Вадим не сходил и на слух не жаловался.
Где этот призрак? В кошки-мышки решил поиграть? Он явно добрался до следующего проема и нырнул в анфиладу.
Вадим шагнул в коридор, двинулся вперед, до следующего проема. Он влетел в помещение, готовый отразить коварный удар из-за угла, и запоздало почувствовал дуновение воздуха в затылок. Мощный удар обрушился на его голову, и белый свет рассыпался на мелкие кусочки.
Майор пришел в себя. Голова его трещала, во рту раскалилась пустыня. Он встал на колени, держась за стену, ощупал голову. На затылке запеклась кровь, и прикасаться к ране не стоило.
Память у Вадима работала плохо.
«Что было вчера? В бельэтаж кто-то проник и крепко огрел меня по затылку. Почему не убил? Впрочем, я за это не в претензии».
Ноги у Злобина разъехались. Все могло закончиться дополнительными увечьями, не выстави он колено. Пистолет валялся рядом, противник его не забрал. Вадим машинально нащупал рукоятку, сунул ТТ в кобуру. Тошнота подкатила к горлу, он кашлял, обливался рвотой.