– Да просто так, из любопытства. Нравится версия?
– Очень нравится, Михаил, замечательная версия. Но я почему-то уверен в том, что она не рабочая. Слушайте, парни, шли бы вы подальше. Мне и без вас тошно. Вам ведь есть чем заняться.
Он остался один, снова смотрел на огонь, не мог сосредоточиться. Боль мешала думать и выстраивать гипотезы. От обильного курения никотин вытекал из ушей. Красноармейцы поглядывали на него, но предпочитали обходить стороной. Дважды появлялся Маркин, чесал переносицу и исчезал.
Вышел из своей берлоги старый Петру Монтеану, подслеповато щурился, смотрел на майора, сидевшего у камина. Возникла горничная, что-то сказала старику и увела его. Она поступила правильно. Лучше не будить лихо, пока оно тихо.
Стефания походила кругами и хрипло осведомилась:
– Не желает ли господин офицер позавтракать? Я приготовила овсяную кашу, залитую глазуньей. Это очень вкусно и питательно. Мне не хочется вмешиваться в чужие дела, но вы плохо выглядите и непременно должны поесть, чтобы набраться сил.
– Позднее, Стефания, – сказал Вадим и поморщился.
Напоминание о еде было спусковым крючком для нового приступа тошноты.
– Но все равно спасибо вам.
Лейтенант Маркин, доложил, что бельэтаж проверен солдатами. Ничего похожего на вскрытый тайник они там не нашли.
Потом из пустоты материализовалась Станка. Вадим вздрогнул, когда она оказалась рядом, навел резкость. Женский образ расплылся, частично исчез. Боль в голове посадила зрение.
Станка подавала ему робкие знаки, ее симпатичное лицо меняло выражение. Она словно собиралась что-то сделать, но боялась начать. В этой жестикуляции майор был несилен. Он пожал плечами, вяло улыбнулся. Станка расценила это как приглашение, зашла сзади, положила руки ему на виски. Она стояла так несколько минут и мягко массировала пальцами кожу.
Боль тут же сделалась тупой, какой-то неактивной, стала растворяться и вскоре совсем прошла, оставила после себя слабость и недоумение. Вадим боялся пошевелиться, прислушивался к ощущениям, а мягкие пальцы продолжали работу. Девушка что-то тихо мурлыкала, словно усыпляла его.
Он и вправду начал дремать, потом очнулся. Голова не болела, зрение стало четким. Женские руки опустились, сеанс волшебства завершился. Он медленно обернулся, боялся, что боль вернется, но она ушла безвозвратно, осталась только сухость во рту.
Девушка скромно улыбнулась и опустила глаза. Она не стала ничего спрашивать на своем рыбьем языке, знала, что результат достигнут. Станка плавно отступила, повернулась и ушла.
«К чертовщине в этом замке не привыкать, однако это слово подразумевает и что-то хорошее. Колдунья она, что ли? – подумал майор. – Голова ясная, боль осталась в прошлом. Это не Станка слонялась ночью по замку. Глухонемая девчонка не услышала бы мои шаги на анфиладе. Почему бы, кстати, мне не поесть?»
За сеансом колдовства с лестницы наблюдал лейтенант Куделин и сам не замечал, как от удивления у него отваливается челюсть.
Глава 7
Дорогие гости прибыли в полдень, когда раскалилось солнце и погода меньше всего напоминала осеннюю. Рядовой Фролов скатился со ступеней южной башни и доложил, что от деревни пылит маленькая колонна и уже сворачивает к замку.
– Забыли мы ковровую дорожку развернуть! – пошутил Кустовой.