— Обожди, ребята, еще немного, перейдем на мирное положение, получите отпуска, дадим вам путевки в дом отдыха, кое-кто, наверно, пожелает учиться,— все еще будет, ребята. Все.
Подошла Марийка, расстроенная.
— Вот, товарищ директор, никакой сознательности,— сказала она, качая головой.— А еще родственник председателя завкома. Осрамил Федора Ивановича на всю Кружилиху! — сказала она Тольке с сердцем.
Листопад не понял:
— Как председателя завкома? Кто родственник?
— Да он же, а кто же,— сказала Марийка.— Вот этот красавец молодой... Ну, как же. Покойной жены Федор Иванычевой родной брат, вместе и живут.
Листопад помолчал, соображая.
— Ладно,— сказал он,— работай, Рыжов, замаливай грех.
«Ах, хорошая вещь ребята,— подумал он, уйдя от них,— ах, хорошая!..» Взбодренный, словно вспрыснутый весенним дождем, он прошел в конторку к мастеру Королькову, кликнул по телефону Мирзоева и поехал в юнгородок.
Мирзоев сидел за баранкой необычно серьезный и строгий, с сведенными тонкими бровями.
— Чего у тебя сегодня вид бледный? — спросил Листопад.
— Отмечаю траурный день,— тихо и торжественно отвечал Мирзоев, глядя перед собой печальными глазами.— Ровно три года назад погиб мой лучший начальник и товарищ, которого я возил: командир нашего батальона... Это был человек! Буду жить еще сто лет — буду помнить.
У каждого за годы войны выросли свежие могилы. Будь жива Клаша: был бы сын, сыновья, мальчики с чистыми глазами и мужскими душами... Сколько потеряно, сколько лет пройдет, пока зарастут могилы быльем-травой!
Чернее тучи вернулся Листопад из юнгородка и сразу позвонил Уздечкину.
— Федор Иваныч? Прошу вас ко мне зайти. Сейчас же.
В том, что увидел Листопад в юнгородке, был виноват не один Уздечкин. Вину с Уздечкиным делили и Рябухин, и Коневский, и прежде всего он сам, Листопад. Но Уздечкина Листопад не любил, и весь гнев его пал на Уздечкина.
Он встретил его стоя, в той надменной и неприступной позе, которая приводила Уздечкина в бешенство. И до конца разговора не сел, и Уздечкин вынужден был стоять перед ним. Уздечкин был худой, неуклюжий, сутулый,— и так неуклюже и сутуло и стоял перед великолепным директором.
— Федор Иваныч,— сказал Листопад,— на что это вы недавно просили у меня денег? Шестьдесят тысяч. На что?
— Шестьдесят тысяч мы просили у вас на ремонт Дома культуры,— отвечал Уздечкин.
— Ах, на ремонт Дома культуры. Что там нужно?