— Пожалуй, что так,— завшахтой смущенно засмеялся.
На лице его я уловил тревогу. К тому же я не понял, знает ли он лично Авакумова или нет. Казалось, что лично не знает, но наслышан много, да и отношение к нему Авакумова было, как к незнакомому.
— Где у тебя грузят уголь, боевой дух?
— Берем сейчас с отвалов.
— А с чего же брать, раз добычи не даете?
Трехтонный скрепер ползал по угольному отвалу и тащил мелкий, смерзшийся уголь к бункеру, прикрытому решеткой. Оттуда уголь транспортировался вверх по лифту и поступал затем в американские полувагоны и хопперы. Производительность скрепера не соответствовала производительности лифта, и потому скрепер, этот огромный зубатый ковш, работал с перерывами.
— Хороший работник, но плохо используют,— заметил я.
— Делают, что могут,— заступился Авакумов,— за что можно ругать, за что нельзя. Тут рационализацию проделали. Раньше и этого не было. Лопаткой, да тачкой, да русским паром грузили. Ну, заведующий, куда теперь поведешь, хочу знать?
— Может быть, пройдем по отвалу?
— Что вы сговорились, что ли? Как приедешь куда, так и водят по отвалам. Я тебе, брат, не экскурсант. Пойдем-ка, покажешь механизмы, подстанцию. Я сам строил эту шахту, механизмы отличные. Посмотрим, до чего вы довели своим боевым духом.
Мы пробрались между стенкой бункера и вагонами. Пришли в машинный зал. Представьте себе обычный колодезный ворот, но диаметром в пять метров, вот его барабан. Поодаль, на небольшом стульчике, похожем на сиденье косилок-лобогреек, сидел механик и управлял несложными рычагами. Ворот где-то поднимал уголь, опускал и поднимал клети, породу... В большом зале сидел маленький человек, и вся подземная жизнь шахты подчинялась движениям его рук.
Трофим Егорович, насупившись, оглядел помещение.
— Грязно,— заметил он,— тут должна быть чистота, как в аптеке.
— Ну, разве грязно? — пробовал защищаться завшахтой.
— Потемкин! — Авакумов покряхтел.— Я тебе не Екатерина Вторая. Я орловский хохол, глазам — и то не верю... На виду-то еще кое-как посветлили, а ежели я загляну вниз, под пол?
— Можно заглянуть,— завшахтой нерешительно развел руками, и это сразу заставило Трофима Егоровича посмотреть, что делается внизу.
— Эге! Так и знал. Воды-то, воды! Трансформатор скоро утонет. Или вы на насосы надеетесь?
Авакумов ходил по цементным полам, ворчал. Его рокочущий сочный басок все время слышался в разных углах. Завшахтой ходил за ним несколько растерянный. Очевидно, ему редко приходилось сюда заглядывать. Мы направляемся на главный пульт — здание с различными измерительными приборами, регулирующими потребление шахтой электричества.
— Сколько киловатт берешь?—спросил Авакумов у дежурного.
— Семьсот пятьдесят,— ответил тот, поднимаясь из-за стола.