Полное собрание творений

И когда этот бес, всезлобное самомнение, говорит тебе, что ты выше других монахов, отвечай ему так: «Уймись, лживый и хитрый диавол, ибо если пожелает Господь излить Свою благодать на всех людей, то все мы будем одинаковы». Что же значит грех моего брата? Даже если нет у него благодати или же если ее у него мало, разве ты не слышал глас Господа, говорящего, что Он украсил словесное естество божественными дарами, дав одному пять талантов, а другому два? Раздаянием талантов это назвалось, наделением благодатными дарами оказалось.

Но и третьего, пренебрегающего всем божественным и святым, Господь не лишил подаяния, чтобы тот, досадуя, не обвинял Его. Однако то, что дал, забрал назад, так как тот оказался недостойным. Ибо не войдет Бог в неразумное сердце. Если же и войдет, то вскоре выйдет. А двое других, которые к дарам приложили трудолюбие, сподобились похвалы, оказавшись достойными доверия, и сделались хранителями Божиих таинств. Ибо оба услышали: «Внидите в радость Господа вашего»[371], и не получили никакого порицания за неравенство принесенного ими, так как Он и [дарами] наделил не поровну. Но, зная возможности каждого, Он довольствуется лишь удвоением [данного].

Итак, если и ты, о возлюбивший безмолвие, получил большой дар от Бога, то ожидай, что с тебя много и спросится, сообразно божественному дарованию. И остерегайся осуждать того, кто немощнее тебя, иначе окажется, что ты по невежеству своему борешься с Господом.

Ведь тот, кто получил больше, не вправе уничижать неимущего, а получившему меньше не следует скорбеть и тосковать из-за того, что он не равен с другим. Но тот, у кого больше благодати, обязан поддерживать своего ближнего, словом и примером своим исцеляя все его телесные и душевные немощи, с рассуждением наставляя его в законе духовном до тех пор, когда и он удвоит талант или, вернее, снизойдет луч

от Просвещающего и отверзет очи его души, и он, познав свою недостаточность, станет без рассуждения слушаться своего наставника.

Таковы, брат, награды за мысленное делание, и таков плод, приносимый им. Укроти же возбужденную юностью плоть и смири ее мудрование. Равным образом истончи свой ум бдением и мысль занимай божественными предметами, чтобы снизошла на тебя сила Утешителя и научила нас вышнего искать и о горнем помышлять[372], как подобает небесным чадам Всевышнего.

Буди, Господи, буди!

Здесь нас облагодати, а там — соделай нетленными, да служим Тебе во веки нескончаемых веков. Аминь.

ЧЕТВЕРТЫЙ ГЛАС ТРУБЫ,

носящий образ четырех стихий, из коих составлен человек; и возвещающий нам просвещение Божественной благодатью

Поскольку наше слово, дорогой [читатель,] идет своим чередом, побуждая нас говорить и увлекая к лучшему, то я, поставив, как Иаков, столп[373] и помазав слезами вместо елея новую главу своего слова, начинаю беседу о видении Бога.

Итак, теперь мы, насколько могли, привели в порядок тело и ум и к тому же с Божественной благодатью мужественно побороли самомнение, подобно воину, который, обучившись деланию и созерцанию, затем выходит на брань, как божественный Давид против Голиафа, и, вернувшись с победою, в награду, как дочь царскую, получает луч света от Царя Христа. Подобное совершили и мы. И поскольку наше слово к тому призвало и делание наше к тому постепенно привело, надобно побеседовать и о пришествии просвещения Божественной благодатью, а также и о том, как отличить это от прелести. Мы знаем, что вкусивший вина и испытавший его сладость, если дадут ему уксус, тотчас же распознает его и от него отвращается. То же разумей и о Божественной благодати: кто познал и вкусил произошедший от нее плод, так что благодатью просвещены его ум и мысль, тот светлым умом распознаёт по-воровски приходящего и плод прелести приносящего.

Ты же, внимая [моим] словам, тщательно распознавай образ действия прелести. А если ты поверишь, что [ее действие] — это истина, то по заслугам погрузишься во мрак, ибо ум, даже немного задержав свое внимание на прелести, тотчас же рассеивается. Будучи питателем сердца, ум передает увиденное в прелести ему, и оно сразу наполняется смятением. Тогда раздувается человек, словно бурдюк, от воздуха темного и нечистого, так что даже волосы его встают дыбом, и он переживает смятение, и всё у него приходит в разлад.

А Божественная благодать, постигаемая, по моему опыту, духовным чувством и засвидетельствованная знающими ее, есть сияние Божественного света. Она воспринимается в созерцании ясным умом и является как тонкая мысль, благоуханное и сладчайшее дуновение, нерассеянная молитва, избавление от помыслов, жизнь чистейшая. А еще [благодать] совершенно мирна, а также смиренна, тиха; она очищает, просвещает, радует и лишена всякого мечтания. В благословенный миг пришествия благодати не остается места никакому сомнению, что это [поистине] Божественная благодать, ибо она не вызывает у принимающего ее никакого страха или недоверия.

Ты же, мой слушатель, отвлеки свой ум от видимого и вещественного и с ревностью внимай моим словам, чтобы твоя душа насладилась постижением смысла того, что здесь написано.

Итак, начнем и, приступив к подножию, ступень за ступенью будем восходить к вершине божественной цитадели, чтобы оттуда мы смогли увидеть, как и когда приходит Божественный Жених в наше низкое жилище. Все призванные Богом монахи (ведь есть и приходящие к монашеству из-за жизненных обстоятельств) испытали воздействие Божественного луча, который и зовется Божественной благодатью.

Житие же монахов таково. Когда благодать, как было сказано, сама просветит человека, тот уходит из мира, оставляет его, приходит в общежительный монастырь или же поселяется с другими отцами и братьями[374] и оказывает всем послушание, умиротворяя желания своей души. Когда совесть его успокоится, он старается, насколько возможно, соблюдать заповеди Божии, подражая делам своего наставника и исполняя предписанные отцами [монашеские] обязанности[375], и с благими надеждами ожидает милости человеколюбца Бога. Таков общий путь, которым шествуют очень многие добродетельные отцы.

Однако существует и другой путь, хотя наше время и нехватка путников сделали его труднопроходимым и тернистым. А ведь в старое время все богоносные отцы шли этой дорогой. Потому и я, наималейший, с душой, горящей божественной ревностью, ради пользы моих братьев предпринял этот малый труд, повинуясь Божию повелению, говорящему: кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так желающего послушать его, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется[376]. Эту заповедь любви и я премного возлюбил и, не удовольствовавшись писаниями боговдохновенных отцов, вознамерился явить мое косноязычие, ибо если я удостоюсь того, что окажется это полезным хотя бы одному брату, то будет мне от Господа награда за труд. Если же я окажусь недостойным принести пользу другому, то и в таком случае не лишусь своей мзды, но, обдумывая и прилежно изучая то, о чем пишу, разбужу хотя бы собственную убогую душу от великого бесчувствия.

Должно тебе постичь, что путь сей, о коем мы сказали, — это не человеческой науки изобретение, но Самого Владыки нашего вдохновение. И Он наставляет [на этом пути] каждого, как Сам пожелает и как Ему угодно, к исполнению Своей святой воли. Итак, если Господь, любящий человека и его душу, пошлет луч Своей Божественной благодати, так что войдет он в душу согрешающего пред Ним, тот сразу восстает и ищет духовников для исповеди.

Он прикасается к Писанию и с волнением объявляет о дурных делах, какие содеял. Он ищет убежища в пустынях и пещерах, чтобы найти хоть некоторый покой и начать борьбу со страстями, чтобы загладить свои прежние грехи суровым во всех отношениях житием, то есть [терпя] голод, жажду, холод, зной и [неся] иные подвиги, о которых говорят примеры [из жизни] святых.