Леди Каладана,

Шаддам небрежным жестом отмахнулся от обвинения.

– Никаких подозрений относительно тебя, Хасимир. Но ты посетил Каладан, чтобы понять, кто такой герцог Лето, как он настроен, следить за ним, участвуя в его делах. – Он вытянул губы и провел ладонью по гладко причесанным напомаженным волосам. – К счастью, в письме нет ничего, что можно было бы тебе инкриминировать. Но новости очень и очень неприятные, друг мой.

Охваченный любопытством, Фенринг с озабоченным видом прочел письмо и ознакомился с приложенными документами. С трудом сохраняя невозмутимость, он прочитал о заразе, поразившей лунную рыбу, в производство которой он только что вложил значительный капитал. Итоговый доклад о смертоносном насекомом, ставшем причиной массовой гибели рыбы, подготовил Сафир Хават.

Не сам ли Лето произвел эту диверсию, чтобы навредить Фенрингу? Момент, когда это произошло, выбран не случайно, это не простое совпадение. Эта потеря чувствительно ударит по его финансам.

Потом он обратил внимание на факт, что клещ этот – не автохтон Каладана. Это инопланетное биологическое оружие. Ланкивейл… Раббан… Харконнены.

Фенринг почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.

– Пусть Грикс Дардик оценит достоверность этих данных – как только придет в себя.

Глядя на окровавленного несчастного ментата, Фенринг изо всех сил старался сдержать гнев, но его недовольство еще больше усиливалось от того, что он видел: Императора совершенно не интересует экологическая катастрофа, не говоря уже о финансовых потерях Фенринга.

– Если это правда, сир, то мы должны всей силой имперского закона наказать Дом Харконненов. Граф Глоссу Раббан причинил огромный вред жизненно важной отрасли каладанской промышленности…

Шаддам прищелкнул языком.

– Успокойся, Хасимир! Я не могу вмешиваться во все мелкие склоки и распри Домов. Какие-то клещи и рыба? Я – Император всей известной вселенной.

– Склока? Хм-м-м, сир, я вложил в эту отрасль немалые деньги – по вашему же предложению.

– Я всего лишь дал косвенный совет, и к тому же я не сказал, сколько тебе на это потратить. Теперь, боюсь, ты потерял все, если эта зараза действительно так ужасна, как тебе написали. Как хорошо, что я никогда не любил лунную рыбу. – Он сохранял абсолютное спокойствие, чем еще сильнее раздражал Фенринга. – Я не стану впутываться в распрю между Атрейдесами и Харконненами. Они враждуют уже десять тысяч лет, и конца этому не видно. Ты это знаешь не хуже меня.

Фенринг уставил пылающий взгляд на Дардика, который никак не мог осознать все величину происшедшего несчастья. Он продолжал тыкать пальцем в рану на шее. Потом посмотрел на пятна запекшейся крови на руке.

Граф сказал:

– Дардик, ты проанализировал ситуацию после посещения рыбозавода и сказал, что с этой отраслью не может произойти ничего плохого.

– Я воспользовался другими словами, милорд. Но теперь, когда я вырвал этот проклятый имплант и лекарства больше не поступают в мою кровь, – я начинаю видеть ненулевую вероятность враждебного внешнего вмешательства, направленного против этой уязвимой отрасли. – Он нахмурился. – Мне стоило отказаться от лекарств раньше. Я же высокочувствительный ментальный организм, меня нельзя усмирять такими конскими методами.

С этими словами он выразительно посмотрел на кавалерийскую шляпу Фенринга, радуясь острому словцу.

– Я устал от распрей внутри Ландсраада, – сказал Шаддам. – Я не стану вмешиваться в этот конфликт. Пусть дома решают конфликт сами. У нас есть планы поважнее. На сегодня назначено прохождение судна с сокровищами! – Губы его разошлись в широкой улыбке. – Я покажу миру изобилие, которого мы достигли благодаря дополнительному налогу на специю. Мне поможет Императрица Ариката.

Эти слова не улучшили настроение Фенринга. Он никогда не считал удачной идею ослепить народ богатством. Особенно теперь, когда ему придется думать о собственных убытках.