Кровавая плата

22
18
20
22
24
26
28
30

Он ни разу не видел ее при свете дня. Он ни разу не видел, чтобы она ела или пила. Она обладала силой, какой не могла обладать женщина ее комплекции. Но она причащалась и наполняла его ночи блаженством.

– Родилась, – его голос почти пришел в норму, – когда?

– В тысяча триста двадцать седьмом – год, когда Эдвард Третий взошел на престол. Еще не был зачат дед твоего деда.

Не так уж сложно было думать о ней как о нестареющей красоте, неизменной в веках. А дальше было несложно поверить и во все остальное.

Вампир.

Она прочла принятие на его лице и широко развела руки. Свободное одеяние скользнуло на пол, и она позволила ему отвести глаза, зная наверняка, что сам он этого не сделает.

– Ты прогонишь меня? – мягко спросила она, опутывая его сетью своей красоты. – Отправишь меня на костер? Или найдешь в себе силы любить меня и быть любимым в ответ?

Огонь в камине бросал отблески на настенные гобелены. Ангел или демон? Генри было все равно. Он принадлежал ей, и если его душа отправится в ад, так тому и быть.

Он ответно развел руки.

Кристина упала в его объятия, Генри коснулся губами ее надушенных иссиня-черных волос и прошептал:

– Почему ты никогда не пила мою кровь?

– Но это не так. Я пила.

Он нахмурился.

– У меня на шее ни разу не осталось следа…

– Шеи у всех на виду. – Он чувствовал, как она улыбается, прижавшись к его груди. – Мои губы касались не только твоей шеи.

Пока он краснел, Кристина скользнула вниз, чтобы подтвердить свою правоту. Каким-то образом знание о том, что она пила его кровь, одновременно ублажая его, вознесло его на такие вершины, что он думал, будто не выдержит экстаза. Это стоило того, чтобы попасть в ад.

– Это была твоя идея, не так ли?

Герцог Норфолкский склонил голову. Под глазами у него залегли круги, а вокруг рта за последний месяц появились глубокие морщины.

– Да, – нехотя признался он. – Но это ради твоего же блага, Генри.

– Ради моего блага? – Генри горько рассмеялся. – Скорее уж ради твоего. Ты оказываешься гораздо ближе к трону.