Кровавая плата

– …Конечно, лучший баран для таких целей – это… Да, милорд?

Генри наклонился к пожилому рыцарю: он не хотел, чтобы остальные за столом слышали, его и так часто дразнили. Ему стоило огромного труда заставить двор забыть шутку, которую написал про него папин шут Уилл Соммерс:

И пусть лицом похож на сира,Не соблазнит всех женщин мира.

– Сэр Томас, кто та дама, что сидит рядом с сэром Джайлсом и его супругой?

– Дама, милорд?

– Да, дама.

Ему потребовалось предпринять над собой усилие, чтобы голос прозвучал спокойно и ровно. Сэр Томас был уважаемым вассалом, верным камергером Шериф-Хаттона все те долгие годы, что Генри находился во Франции, и только в силу своего возраста заслуживал уважения.

– Та, что в черном. Рядом с сэром Джайлсом и его супругой.

– Ах, рядом с сэром Джайлсом… – Сэр Томас подался вперед и прищурился. Дама, о которой шла речь, скромно уставилась в тарелку. – Это реликвия старины Безвика.

– Безвика?

Это прекрасное создание не могло быть супругой Безвика! Да барону было по меньшей мере столько же лет, сколько и сэру Томасу. Генри не верил своим ушам.

– Но он же стар!

– Он мертв, милорд, – хихикнул сэр Томас. – Но полагаю, что он явился на встречу с Творцом счастливым человеком. Она милое создание и, похоже, тяжело восприняла смерть старого пердуна. И при его жизни мы ее редко встречали, а теперь и подавно.

– Как долго они были женаты?

– Месяц… нет, два.

– Она живет в замке Безвик?

Сэр Томас фыркнул.

– Если эти замшелые руины можно назвать замком, милорд, то да.

– Ну если вы эту развалюху считаете замком, – Генри обвел рукой большой зал, который не реставрировался с двенадцатого века, – то все что угодно может быть замком.

– Это королевская резиденция, – негодующе заявил сэр Томас.

Она все же улыбнулась. Я отчетливо это видел. Она улыбалась. Мне.