– Жить, умереть, жить заново, воскреснуть. – Он вскочил на ноги и раскинул руки. – Мне все равно, покуда ты со мной.
– Ты еще очень молод.
В ее словах не было уверенности, и он уловил нерешительность на ее лице. Она хотела его! О благословенный Иисус и все святые, она хотела его.
– Сколько тебе было, когда ты умерла? – спросил он.
Она прикусила губу.
– Семнадцать.
– Мне исполнится семнадцать через два месяца. – Он снова упал на колени. – Разве ты не можешь подождать два месяца?
– Два месяца…
– Всего два. – Он не сумел сдержать победоносных интонаций. – Затем я буду с тобой вечность.
Она рассмеялась и притянула его к своей груди.
– А вы много о себе думаете, милорд.
– Да, – сказал он слегка приглушенным голосом.
– Если ваша супруга войдет…
– Мэри? У нее свои покои, и она счастлива оставаться там.
Все еще стоя на коленях, он потянул ее к кровати.
Спустя два месяца Кристина начала пить кровь каждую ночь, поглощая столько, сколько он мог выдержать.
Норфолк выставил охрану у дверей его покоев. Генри приказал им убираться, впервые в жизни продемонстрировав, что он сын своего отца.
Спустя еще два месяца, когда почтенные доктора чесали в затылках и гадали о причинах его слабости, когда Норфолк рыскал по округе в тщетных поисках, Кристина притянула его к своей груди снова, и Генри вкусил крови вечной жизни.
– Погоди, ты – бастард Генриха ВОСЬМОГО?
– Все верно.