Поднявшись высоко, то есть сделавшись графом, министром, кардиналом и просто богатым человеком, Пьер де Берни вдруг тоже стал замечать, что союз с Австрией представляет собой дело достаточно сомнительное, и что Семилетняя война, ставшая его следствием, оказалась не только разорительной для Франции, но и вредной для его собственной популярности. Поняв это, он начал вести переговоры о мире, подразумевая в глубине души, что для его заключения можно пойти даже на нарушение союза с Австрией.
Узнав об этом, маркиза де Помпадур перестала считать кардинала своим союзником и стала рассматривать его как человека, которого неплохо было бы свергнуть с той высоты величия, на которую она сама же его и втянула.
Случилось так, что в это время французским посланником в Вене находился тридцатисемилетний граф Этьен-Франсуа де Стенвилль. Прежде он служил в армии, где имел чин генерал-лейтенанта инфантерии. Этот лотарингец имел некрасивое, но зато умное лицо, был вызывающе горд и по характеру чрезвычайно дерзок. Впрочем, дерзость не вредила ему, как многим, а, скорее, приносила пользу. Кроме того, он весьма нестрого соблюдал те правила, которые политика и дипломатия обычно относят к числу обыкновенных добродетелей, и, по-видимому, больше любил внушать к себе страх, нежели уважение.
Благородный кардинал де Берни, не ожидая никакого подвоха, не нашел ничего лучше, как обратиться к де Стенвиллю, посвятив его в свои миролюбивые планы, связанные с заменой прежней проавстрийской политики.
Быстро сообразив, что к чему, граф де Стенвилль и не подумал колебаться, чью принять сторону — кардинала де Берни или маркизы де Помпадур, с которой он находился в прямой переписке. Конечно же, имело прямой смысл взять сторону влиятельной маркизы! Но он пошел и дальше, показав депеши кардинала де Берни австрийской императрице Марии-Терезии и представив ей своего начальника человеком нерешительным и впавшим в уныние, а потому — опасным для общего дела. От таких людей всегда одни неприятности, а следовательно, надо использовать максимум влияния, чтобы согнать де Берни с его места.
Австрийская императрица, найдя в графе де Стенвилле такого доброго соратника, не колеблясь пообещала ему министерство кардинала де Берни, увольнение которого было уже решено в Вене задолго до того, как сам Людовик XV догадался, что доверие к его министру подорвано.
Маркизу де Помпадур кандидатура графа де Стенвилля тоже вполне устраивала. Она его знала еще со времен замужества за Шарлем д’Этиолем. К тому же, де Стенвилль был родственником герцога де Гонто, старого друга Жанны-Антуанетты. Когда тот их познакомил, они не понравились друг другу, но потом постепенно сблизились и даже стали относиться друг к другу с некоторой симпатией.
Кардинал де Берни скоро заметил, что против него что-то затевается. Будучи человеком дальновидным, он понял, что у него нет никакой возможности бороться против влиятельных маркизы де Помпадур и Марии-Терезии, вследствие чего он подал прошение об увольнении по собственному желанию. Он написал маркизе утрированно-жалобное ПИСЬМО:
«Объявляю вам, мадам, и прошу предупредить короля, что я не могу больше отвечать за свою работу. У меня беспрерывно болит и кружится голова. Вот уже год, как я мучаюсь. Я совсем перестал спать».
Прошение об отставке было принято. Граф де Стенвилль был вызван из Вены и сделан герцогом де Шуазелем (в некоторых источниках его называют Шуазель-Стенвилль), как в свое время аббат де Берни был произведен в кардиналы. Это заставило прусского короля Фридриха с усмешкой сказать:
— Аббата де Берни сделали кардиналом за то, что он совершил ошибку, и отняли у него министерство за то, что он захотел ее исправить.
Пока происходили все эти важные для Франции события король Людовик XV продолжал неравную борьбу со скукой, окружая себя приятными во всех отношениях людьми. Эти «приятные» люди в основном были женского пола.
Летом 1756 года в любовницы короля прорвалась некая светская красавица маркиза Мария-Анна де Куален, кстати сказать, кузина сестер де Майи, которую активно поддерживали все враги мадам де Помпадур и противники франко-австрийского союза.
Ее родственник князь де Монбарре описывает Анну-Марию так:
«Внушительный рост сочетался в ней с приятнейшим лицом, живым умом, жадным ко всяким познаниям, но не способным трудолюбиво приобретать новые. Искусство кокетства и остроумный разговор обеспечивали ей настойчивые ухаживания всех мужчин, которые ее желали, и вражду всех женщин, которых она затмевала».
Надо сказать, эта дама доставила маркизе де Помпадур массу беспокойств. Однажды они даже прилюдно обменялись колкостями, что развеселило всех присутствовавших при этой сцене. Фаворитка короля вернулась в свои апартаменты не в себе, выбитая из колеи, почти в отчаянии. Едва переодевшись, она призвала к себе верную мадам дю Оссэ, чтобы излить той свое горе:
— Не знаю, можно ли быть наглее этой мадам де Куален. Сегодня вечером я оказалась с ней за одним столом во время игры в карты. Вы не можете себе представить, что мне пришлось перенести! Дамы и кавалеры сменяли друг друга, забавляясь этой сценой. Мадам де Куален, уставившись на меня в упор, два или три раза сказала наглым тоном: «Я беру все». Мне просто дурно стало, когда она торжествующе произнесла: «У меня — одни короли». Видели бы вы, как она поклонилась мне на прощание…
— А что король, — спросила мадам дю Оссэ, — он был к ней благосклонен?
— Вы не знаете его, моя дорогая. Если бы он захотел уже сегодня вечером поместить ее в мои апартаменты, он бы холодно обращался с ней на людях, а со мной — преувеличенно любезно. Так уж его воспитали.
Маркиза де Помпадур не ошиблась: король стал любовником мадам де Куален и, кажется, даже находил в этом немалое удовольствие.
ebooksa