– Дело того не стоило. Оно погубило лучших.
– Нет, стоило.
– Как ты можешь так говорить? Это преступно.
– Нет. Дело того стоило.
Она плакала, Энрике продолжал есть.
– Не плачь, – сказал он. – О чем нам следует думать, так это о том, что мы должны делать, чтобы заменить их.
– Но он мой брат. Ты что, не понимаешь?
– Мы все – братья. Одни мертвы, другие еще живы. Нас отослали домой, чтобы остался хоть кто-то. Иначе не было бы никого. И теперь мы должны работать.
– Но почему все они погибли?
– Наша дивизия атаковала на переднем крае. Там тебя либо убивают, либо ранят. Все, кто вернулись, ранены.
– Как погиб Висенте?
– Он перебегал дорогу, и его скосило пулеметной очередью из фермерского дома справа. Из него простреливалась вся дорога.
– Ты там был?
– Да. Я командовал первой ротой. Мы наступали справа от них. В конце концов мы взяли этот дом, но на это потребовалось время. Там было три пулемета. Два в доме и один на конюшне. Трудно было подойти близко. Пришлось ждать, пока прибудет танк и расстреляет дом прямой наводкой через окно, чтобы мы могли захватить их последний пулемет. Я потерял восьмерых. Слишком много.
– Где это случилось?
– Селадас.
– Никогда не слышала.
– Конечно, – сказал Энрике. – Славы нам эта операция не принесла. Никто о ней никогда и не узнает. Именно там погибли Висенте и Игнасио.
– И ты говоришь, что это оправданно? Что такие люди, как они, должны умирать в чужой стране из-за проваленной операции?
– Чужих стран не существует, Мария, если люди там говорят по-испански. Неважно где ты умираешь, если умираешь за свободу. В любом случае живые должны жить, а не умирать вместе с погибшими.