Снова свист снаряда, еще один взрыв. По улице с визгом пробегает собака.
Макс. Слышишь? Твоя работа нужна им всем. Она нужна детям. И даже, бывает, собакам. Иди, побудь немножко со своей девушкой. Ты сейчас ей нужен.
Филип. Нет. Пусть сама разбирается. У нее чернобурки есть. К черту все.
Макс. Нет, пойди. Ты ей нужен.
Еще один снаряд прилетает с протяжным шипением и разрывается где-то близко. На этот раз уже не слышно ни криков, ни топота.
Макс. А я тут пока прилягу. Сходи к ней.
Филип. Ладно. А что? Как скажешь. Все, как ты скажешь.
Подходит к двери, открывает ее. В это время слышно, как летит, падает, шипит и взрывается новый снаряд. Теперь – за отелем.
Макс. Это легкий обстрел. Настоящий начнется вечером.
Филип открывает дверь смежного номера. Оттуда слышится его ровный, невозмутимый голос.
Филип. Привет, Бриджес. Как дела?
Явление второе
Артиллерийский пост наблюдения в полуразбомбленном доме на Эстремадурской дороге. Он находится внутри башенки, некогда украшавшей это весьма вычурное здание. Железная спиральная лестница, по которой сюда поднимались, измята взрывом, оторвана и висит в воздухе, а вместо нее приставлена деревянная. Мы видим эту лестницу и заднюю стену наблюдательного поста, выходящую окнами на Мадрид. На улице ночь, и мешки с песком, затыкавшие окна днем, сейчас убраны. В проемах – кромешная темнота: все огни в Мадриде погашены. По стенам развешаны крупномасштабные военные карты, на которых при помощи разноцветных кнопок и веревочек отмечено расположение позиций. На простом столе – полевой телефонный аппарат. Справа от него, точно напротив узкого отверстия в стене, установлен огромный монокулярный телеметр[37] немецкого образца. Еще один, среднего размера бинокулярный телеметр находится возле другого отверстия. Рядом с приборами стоят стулья. В правой части комнаты расположен еще один простой стол с телефоном. У подножия деревянной лестницы, как и у верхнего ее конца, выставлено по Часовому, у каждого – винтовка с примкнутым штыком. Верхнему Часовому едва хватает места, чтобы выпрямиться. Занавес поднимается. На сцене, кроме уже упомянутых Часовых, находится двое Связистов, склонившихся над столом побольше. Как только занавес поднимается до конца, в основание лестницы бьют огни фар. Они становятся все ярче, почти ослепляя Часового.
Часовой. Фары потушите!
Фары продолжают бить ему в глаза ярким светом.
Часовой (
Он произносит это очень медленно, отчетливо, с угрозой в голосе, так что сразу ясно: может выстрелить. Огни тотчас гаснут, и на сцену с левой стороны, оставив «автомобиль» за сценой, выходят трое Мужчин. Двое из них – в офицерских мундирах. Один – высокий, тучный, второй – худоват и щеголеват, его сапоги поблескивают при свете фонарика в руке толстяка. Третий Мужчина – в штатском. Они приближаются к лестнице.
Часовой (
Худой офицер (
Часовой. Проходите.