Хитрая затея

Пункт три включал заказ на пробную партию затворных уплотнителей из горного льна и на пятнадцать процентов увеличивал заказ на запасные уплотнители из каучука.

Четвёртый пункт обязывал нас представить Военной палате образцы карабинов для кавалеристов, артиллеристов и сапёр, дабы палата провела их всесторонние испытания.

Пункт пятый снова порадовал нас с отцом и братом заказом, в этот раз на револьверы и, что особенно погрело нам душу, ещё и на патроны к ним. Впрочем, размер заказа погрел душу ещё больше.

Шестым пунктом Военная палата заказала нам карабины под револьверный патрон. Заказала не особо много, а сказать по правде, так и просто мало, но на словах генерал-воевода Романов сообщил, что карабин будет включён в перечень оружия, рекомендованного и дозволенного господам офицерам к приобретению за собственный счёт и использованию в военное время на походе. Кроме того, генерал-воевода обещал утвердить карабин как дозволенное оружие для казаков, с некоторыми, однако, ограничениями.

Седьмой пункт оказался особенно приятным и полезным лично мне — Военная палата утвердила ремень с портупеей моего фасона для ношения господами офицерами при белом оружии и револьвере, а также забирала себе его выделку с оплатой мне уступки привилегии.

На столь благостном фоне, однако, темнело изрядных размеров пятно. Всё сказанное генерал-воеводой непреложно приводило к моему скорому отъезду в Александров для постановки Гаврилову с Семёновым задачи по новому карабину, и как этот отъезд увязать с расследованием убийства Ташлиной и Данилевича, а также происходящего в Палате государева двора, я представлял себе… Да никак не представлял, откровенно-то говоря. Оставалось лишь надеяться, что Палата государева надзора ещё какое-то время провозится с выявлением связи между Ташлиным, его подчинёнными и получателями денег, и молить Бога о том, чтобы провозилась она с этим делом как раз до моего из Александрова возвращения. Впрочем, это было бы идеально, а полагаться на идеал выглядело излишне оптимистичным. Что ж, выбора особого у меня нет, будем разбираться с трудностями по мере их поступления.

После оглашения своего решения генерал-воевода выставил скромное угощение — немного вина с холодными и горячими закусками — и в ходе застолья объявил, что послезавтра ждёт нас для переговоров о частичном откупе казной выделки винтовок. Выделкой займётся казённый Тульский завод, управляющий коим и явится в Военную палату, сам же князь Романов будет на тех переговорах присутствовать как заказчик. Ладно, бумаги, доказывающие пользу обучения артефакторов по моей методе, у меня приготовлены, вот и настанет время пустить их в ход. Тут же, однако, предвкушение очередного успеха в становлении моего учебного дела сменилось тревогой — учить-то тульских артефакторов мне придётся всё в том же Александрове, в Москве-то у меня места для занятий нет! Или даже в Тулу ехать, тут, что называется, хрен редьки не слаще… А значит, вот тебе, Алексей Филиппович, и ещё одна помеха участию в розыске, и помеха даже посильнее работы над новым карабином. И стоит ли удивляться, что я, едва вернувшись домой, немедля позвонил царевичу Леониду?..

[1] 1 сажень = 2,13 м

[2] Автор в курсе, что современные языковые нормы предписывают написание «сапёров», но использует именно устаревшее написание — для колорита

[3] Пластуны — пешие казаки

Глава 17. Дела оружейные и дело розыскное

— Быстро же вы, Алексей Филиппович, управились, — похвалил меня генерал-воевода. — Показывайте.

Ну да, быстро. А что, сама-то конструкция отработана, с чего бы тут задерживаться? Взяли за основу карабин, слегка его удлинили — и всех делов. Ну да, ещё справа откидной штык приладили, к месту вспомнил, что в моём бывшем мире такое сделали с мосинской трёхлинейкой. [1] За седмицу и управились. Ещё чуть больше ушло на подготовку выделки и выпуск пробной партии — и я снова в Москве.

Справедливости ради стоит сказать, что для ускорения работы над новым карабином я применил пусть и не самый человеколюбивый, зато очень действенный приём: отправился в Александров один, без Варвары, и, стремясь скорее вернуться к любимой жене, гонял Никифора, Ефима и всех прочих немилосердно. Такой подход сработал даже лучше, чем я ожидал — мало того, что удалось быстро сделать новый образец, так ещё и процедура воссоединения семьи прошла уж очень бурно и невыразимо приятно. Хорошо, в общем, получилось, надо запомнить, в будущем может ещё не раз пригодиться…

— А штык зачем такой сделали? — разобравшись с его переводом в боевое положение и обратно, спросил князь Романов.

— Во-первых, вес карабина что со штыком, что без него одинаков, — принялся я объяснять. — Стало быть, однажды пристрелянный карабин не потребует поправки при стрельбе, как это имеет место с пехотными винтовками, которые пристреливают со штыком, а потом могут стрелять и без него, но уже с поправкой. Кавалеристам и так-то стрелять нелегко, особенно с коня, для артиллеристов с сапёрами ружейная стрельба вообще дело не главное, потому и учат их этому в последнюю очередь. А так им всем прицеливаться легче и проще будет, может, и попадать почаще станут.

— А во-вторых? — одобрительно кивнув на мои пояснения, спросил генерал-воевода.

— Во-вторых, артиллеристам, а особенно сапёрам и без того приходится много что к поясному ремню цеплять, — заметил я. — Зачем ешё и ножны для штыка навешивать? Да и конникам тоже проще будет.

— И казаки, с их-то своеволием, так штыки, хм, не потеряют, — на замечание генерала Делирадовича генерал-воевода Романов и генерал-бригадир Бервальд отозвались понимающими усмешками.

— А что по цене? — поинтересовался главноначальствующий Военной палатой.