Майор Пронин и тайны чёрной магии

Чоба не хотел выступать, он так и говорил ребятам перед собранием, что ему выступать неудобно, но тут он не мог сдержаться.

– Позор! – сказал он. – Передовая комсомолка и верит в чертей! То есть никакая не передовая, мы теперь видим, какая ты передовая, но теперь даже беспартийные девушки не верят в такие глупости. Глядя на тебя и другие девчата потянутся к знахарю, ты же помогаешь ему обманывать народ, как ты этого не понимаешь. Ты должна понять, что решительно ничего этим не достигнешь. Никаких чертей на свете, конечно, не существует, но если бы даже они и были, неужели ты воображаешь, что какой-нибудь чёрт способен изменить мои чувства? Я тебя спрашиваю в последний раз или черти, или комсомол, – выбирай, потому что мы дальше шутить не будем.

Но и это категорическое требование нисколько не повлияло на Марусю.

Комсомольское собрание. Рисунок Анны Леон

– Ты меня не пугай, – ответила она Васе с нескрываемой насмешкой. – Вот встречусь с дьяволом, тогда увидим, как ты сам прибежишь ко мне и начнёшь каяться.

Ну, тут уж всем стало ясно, что разговаривать с ней бесполезно.

– Ничего не поделаешь, – сказал Чоба. – Не подумайте, товарищи, что мной руководят какие – либо личные мотивы, но я думаю, что нам остаётся одно – исключить Коваленко из комсомола. Если ей всякие отсталые суеверия дороже комсомола, пусть она идёт к своим знахарям, хотя мы тоже несём за неё ответственность по причине плохо поставленной антирелигиозной пропаганды. Однако мы не должны слишком огорчаться этой потерей, потому что важно все-таки не количество, а качество, нам нужны комсомольцы, преданные до конца, а не такие, которые подают разлагающие примеры. Мы сократимся на одну единицу, но зато очистимся от балласта и качество нашей организации увеличится во много раз.

Он выпалил эту громовую фразу, не переводя дыхании, оглядел присутствующих и коротко спросил:

– Кто «за» – прошу поднять руки.

Его поняли правильно; «за» – то есть, за исключение, и все – не особенно охотно, правда, потому что Марусю любили и ценили, – все проголосовали «за». Маруся вела себя так, что голосовать иначе было нельзя.

Марусю единогласно исключили из комсомола и что же, вы думаете, сделала после этого Маруся?

Заплакала?

Раскаялась?

Пообещала исправиться?

Ничуть не бывало!

Встала и сказала:

– А я, вот, прямо отсюда пойду к деду Лещенко и вы, пни, увидите, кто из нас окажется прав!

И она ушла, такая же гордая и независимая, как всегда, даже не посмотрев на виновника своего исключения.

И, как вы думаете, куда она пошла?

К Лещенко!