Луна светит, месяц рогами метит
— Костя.
Рыжая девушка выскользнула из темноты и остановилась на границе света и тени.
— Катенька, — он нахмурился. — Зачем ты пришла? Опасно это.
— Костя, соскучилась я, мочи нет.
Девушка бросилась ему на могучую шею и начала быстро покрывать поцелуями каждый открытый участок кожи.
— Любый мой, ненаглядный. Свет мой.
— Катя, подожди. Прими свой истинный облик, не люблю я так. Знаешь ведь.
Тонкая фигурка отстранилась и поплыла, истончилась, побледнела, словно бы полупрозрачной стала. Волосы посветлели и, утратив рыжий оттенок, бледно-розовым потоком стекли до самой земли, глаза выцвели до еле заметной голубизны, как летнее небо в жаркий июль.
— Не люблю я этот образ, Костя. Как неживая я в нём. Хоть я и есть неживая, — горько усмехнулась Катенька.
— Для меня ты самая красивая и живая. Только ради тебя моё сердце бьётся.
— Так пускай за двоих оно бьётся.
Обнял Костя свою Катеньку и крепко прижал к груди.
— Будем за двоих биться. И я и моё сердце. Скоро уже, милая моя. Альфа наш стар и немощен, только я и Виктор ему соперники.
— Осторожнее, хороший мой, — прошептала девушка.
— Буду ходить на мягких лапах, так что опасность мимо пройдёт. Чую её нюхом звериным. Но и ты, свет мой, не робей. Уговор наш помнишь?
— Я сделаю всё, что потребуется.
Локоны Кати потемнели до багряного, а в глазах замелькали красные огоньки. Вспыхивали и гасли, как искры от костра.
— Так что случилось у тебя, любимая моя? Вижу, что встревожена ты?
— Не знаю. Что-то происходит странное. Три новых сестры-русалки у нас появились. То одна за сто лет, а тут сразу трое.