Волки мельтешили внизу, взрыкивая, подпрыгивая, щёлкая зубами в надежде зацепить Катю за ногу. И у них получилось. Девушка на секундочку только отвлеклась, чтобы взглянуть на них, а ведьма этим воспользовалась — упала кулем сверху, и вместе они свалились в мохнатый клубок из лап, зубов, когтей.
К старухе стая интереса не проявила, а русалку прикусил за руку ближайший зверь и потащил за собой волоком.
Девушка пыталась вырваться, отбиться, но силы были не равны. Волки сменяли друг друга, зажимали челюстями то руку, то ногу и продолжали тянуть её за собой.
Катя вскрикивала каждый раз, когда клок её розовых волос застревал в зарослях, когда в тело вонзались камни и острые сухие сучья, когда волчьи зубы оставляли новую отметину. Ей показалось, что прошла целая вечность, пока они не оставили её.
Девушка сжалась комочком, закрываясь от нападения, но ничего не происходило. Катя открыла глаза и робко осмотрелась.
Всё вокруг уставлено свечами, светло почти как днём. Свечи расположены не абы как, а закручивались спиралью, в центре которой возвышался огромный пень. А на пне что-то сверкало и слепило.
Под корявым вязом со сломанной верхушкой сидел белый волк, в глазах которого полыхала ярость. Неспеша он встал, и остальные волки попятились, как единое целое, заскулили, заплакали, прося прощения.
Белый волк рыкнул, разбежался, пружинисто подпрыгнул и перемахнул через пень.
Ножи, сообразила Катя, это десятки ножей, воткнутых в древесину. Почему-то она ясно рассмотрела она, что у одних ножей рукоятки обмотаны кожаными лентами, у других сделаны из полированного металла, у третьих украшены завитушками и славянскими оберегами.
Над этими рукоятками и пролетел белый волк, а с другой стороны пня — приземлился уже Константин.
— Костя, — прошептала Катенька, сил не было кричать.
— Всё хорошо, девочка моя, сейчас я тебе помогу, — Костя взял её на руки, прижал к себе, пачкаясь в голубой русалочьей крови.
Один из волков глухо зарычал, ещё пара голосов присоединились к нему. Костя даже не обернулся, продолжал с Катей разговаривать.
— Сейчас к себе домой отнесу и посмотрю твои раны. Держись, моя любимая, душа моя.
— Костя, они же альфе доложат, что я у тебя.
— Вот и хорошо, — Костя сжал губы в тонкую линию, — альфа разборки устроит и показательную битву, чтоб непослушных наказать. Но он стар, и старость ему мозги в пыль покрошила. Я его убью.
— Но как же? А другие?
— Не волнуйся, маленькая, — Костя нежно взглянул на грязное осунувшееся лицо возлюбленной. — Последние полгода я хорошо поработал. Большинство перевёртышей на моей стороне. Настало время показать зубки.
Катя опомнилась, нащупала ремешок сумочки и подтянула ту к груди, обхватила двумя руками. Повезло, что не потеряла.
— Костя, моя сумочка, там цветок. Я сорвала. Отгони старуху, прошу, она отнять хотела.