— Если бы всё было так просто, то каждый год бы по волшебному цветку срывали.
— А если так и есть, срывают и скрывают?
— Такое не утаишь. Везде глаза и уши в нашем захолустье. В одном углу чихнёшь ненароком, в другом — тебя уж похоронили.
Костя усадил русалку себе на колени и зарылся пальцами в розовые волосы. Высокий лоб его прорезала вертикальная морщинка над переносицей.
— Меня смущает, почему они цветок такой формы рисуют, — продолжала Катя. — Не совсем приличной. Я даже поначалу подумала, что малолетки над бумагой измывались.
— Наши предки чему только не поклонялись, — улыбнулся Костя. — Я бы этому не удивлялся.
— И вот здесь ещё разногласие, — Катенька раздражённо потрясла фотокарточку с изображением старинного текста. — Со слов Фёдора было записано, что мужики заблудились и потеряли друг друга в потёмках. А с другой стороны, Иван Фёдорович, что сын этого Фёдора, хвастался на службе, его отец цветок добыл и клад выкопал.
— И куда он его дел? — заинтересовался Костя.
— Обратно закопал. Потому что подельнику, Прокопу, голову крышкой сундука отрубило.
— Какая-то фантастика!
— Да уж. А вот здесь Федор цветок нашел, справа от лисьего холма. Они его называют чёртовым местом.
Катя прижалась к возлюбленному, положила голову на грудь и притаилась. Ей нравилось слушать, как сердце живое бьётся. Костя задумчиво гладил девушку по волосам, пропускал пряди между пальцами.
— Сегодня ночью я решила идти к лисьему холму, — сказала Катенька. — Попытаю счастья там.
— Хорошо, душа моя. Я отвлеку перевёртышей, заведу в западную часть леса. Никто тебя не потревожит.
Костя притянул русалку к себе и со страстью поцеловал. А та выгнулась, затрепетала как струна. От любовных ласк, казалось, даже кровь её разгорячилась и быстрее побежала по венам. Катя выдохнула любимому в губы, привстала, посмотрела прямо в глаза.
— Я на всё готова ради тебя, свет мой. Помни это. Моя жизнь — твоя.
— Я помню, — ответил Костя и ласково погладил девушку по щеке. — И моя жизнь — твоя.
Лес стеснительно останавливался у лисьего холма, обтекал его и снова смыкался непролазной чащей из частокола молодых клёнов и ясеней. Поначалу Катя пробиралась в человеческом облике, но после царапин на плече, разорванной блузки и ушибленного мизинчика, она перекинулась в русалку и взмыла над макушками густой поросли. Так поверху и добралась до нужного места.
Если смотреть сверху, лисий холм безобразной бородавкой торчал среди крон. Лис там в помине не водилось, а название прижилось после фотки блогерши в костюме кицуне на том самом холме. У подножия в изобилии росли папоротники, полностью вытеснив другие лесные травы.
Катя свернула направо и принялась обходить холм. Близилась полночь. Ночь была безлунная и девушка взяла с собой фонарик и свечи. Немного поколебавшись, Катя убрала фонарик и достала белую свечу, зажгла её, поставила в высокий стеклянный стакан, чтобы защитить пламя от колебаний воздуха.