Нерассказанная сказка Шахерезады

– Бывшею жену надо потрясти. Она была всех ближе к покойному.

– О, техники видеозапись прислали! – воскликнул Букин.

– Какую?

– Соседи Кулика, молодая пара, по площадке поставили камеру после того, как им начали регулярно под дверь гадить. Они недавно въехали, решили выяснить, кто на такое из новых соседей способен. Злоумышленника не поймали. Он демонстративно навалил, скрыв лицо и фигуру под лимонным дождевиком с капюшоном (как у мальчика из фильма «Оно»), после чего разбил камеру. Это произошло на следующую ночь после предполагаемого убийства Кулика, и простояла камера всего двое суток.

– Давай смотреть, – скомандовала Варя.

И все трое сгрудились вокруг компьютера лейтенанта.

– Кулик появляется на записи один раз, – сверился с расшифровкой техников Букин. – Заходит к себе. Тааааак, где он у нас? Ага, вот.

– С тяжелым пакетом идет, – заметил следователь Гудков и положил руку на Варину ягодицу. Не на шутку сегодня разошелся, раздраженно подумала она, сбросив наглую лапу.

– Из супермаркета у дома. Пакет в мусорное ведро был вставлен. В нем пустые бутылки. Их, но полные, повар и несет.

Шло время. Бежали минуты быстрее секунд, потому что Букин поставил ускоренный режим. На стоп нажал, когда на экране возникла женщина средних лет. Симпатичная, интеллигентная, с замысловатой прической.

– Она под дверь срет, – заявил лейтенант.

– С чего ты взял?

– Она живет под молодыми, но то и дело наверх шастает.

– Может, в гости к кому?

– Не исключено. Но как изменилось ее лицо, когда она камеру увидела, заметили?

– Нет.

– Да гляньте же… – Он прогнал этот момент еще раз. – Сначала удивилась, потом в улыбке расплылась. Вот я вам, трахальщики, покажу! – И потряс в воздухе кулаком, вжившись в роль. – Мало вам нарушать мое стародевичье одиночество страстными стонами, решили за мной проследить! Гадила, гажу и буду гадить.

– Отвлекся ты, друг мой.

– Раскрыл преступление. Молодые заявление накатали, передам свои выводы следователю по их делу. Ладно, смотрим дальше.

Они дошли до момента, когда человек в желтом дождевике опустился перед дверью на коврик.