– Ты вернешься в детдом? – спросила Ленка. Она не ела. Только пила воду. Ее ей подносила Элиза. Сама Пила не могла ничего взять. Ее руки раздулись и посинели.
– А куда еще? У меня нет другого выбора.
– Можешь отправиться со мной, – бросила Матвей.
– Нет, я не хочу скитаться. Как и быть тебе обузой. – Она засунула руку в карман джинсов и достала из него доллары. – Но в тебя я верю. Поэтому отдаю тебе половину своей доли.
– Я не возьму, – мотнула головой та.
– Мне и пятьсот много. Но оставлю, чтобы подмазаться у директора.
– Алка, возьми из моих половину, – бросила Ленка. – Но отдай Маре. Ей тоже начинать новую жизнь.
– Но тебе нужна скрипка!
– Смогу ли я играть хотя бы на ведрах? Отдай.
Та послушалась.
Пару минут они молча ели, думая каждый о своем.
– Нам нужна клятва, – нарушила тишину Матвей.
– Что ты еще придумала? – всплеснула руками Алла.
– Мы зарыли Балу. Давайте закопаем и прошлое, что с ней связано.
– Забудем об этих девяти днях?
– Не только. Друг о друге тоже. Когда разойдемся сегодня, то начнем новую жизнь. Каждая из нас. Даже те, кто вернутся в свои дома.
– Банды лифчиков нет и никогда не было? – спросила Дашка.
– Да, Тюля.
– Тогда и Тюли нет, – сказала Ленка. – Пилы, Одессы, Мелкой, Богемы, Матвея. Не исключено, что жизнь нас столкнет вновь, так давайте будем друг для друга Дашей, Марой, Элизой… Девочками, которые когда-то были приятельницами.
– А что с этим делать? – спросила Тюля и достала из кармана своей необъятной джинсовой юбки стопку мятых фотографий. Тех самых, что подарила всем на Новый год.