– Раньше могли, – заметила Мара.
– Что это была за жизнь? – И она взмолилась: – Девочки, давайте не расставаться?
– Мы поклялись.
Маришка тоже встала.
– Мать в семь встает, потом идет к станции, чтобы продавать яйца и соленья. Надо поймать ее до того, как проснется Косматыч.
Ее Элиза так просто не отпустила. Обняла. Из ее глаз текли слезы. Она понимала, что теряет единственных своих подруг, и не знала, как все исправить. Может, у нее хотя бы Алка останется? С ней она мало общалась, но та ей нравилась. Да что там! Теперь и Тюля была родной.
– Девочки, нам с вами всем в Москву. Поехали вместе?
Обе покачали головами.
– Я пойду на трассу. Поймаю машину, – сказала Дашка. – При возможности заработаю.
– Но у тебя есть деньги! И много…
– Не из-за них. Мне надо вернуться к прошлому.
– То есть ты опять пойдешь на панель?
– Вряд ли. Но от выгодных предложений секса не откажусь. Мне не противно. Я брошу, когда встречу мужчину своей мечты. Тебе, Аллочка, я желаю того же.
Покинула дом и Тюля.
Уже начало светать. Печка остыла. В доме стало прохладно.
– Иди первая, – сказала Элиза.
– А ты?
– Я следом. Зайду на свой участок, посмотрю, что осталось от дома.
Аллочка тоже взяла себе одежку Коленьки, стеганую куртку. Она была в тряпье, потому что футболку порвала на компрессы и бинты, а шубка из искусственного меха, в которой бежала из горящего дома, была в ужасном состоянии. В такой нельзя на людях показываться.
– Ты не захотела брать деньги покойницы, но тебе они понадобятся на проезд. – Алка положила на стол рубли. Их они тоже поделили. – Всего хорошего, Элиза! Не забывай, что тебя хоть кто-то ждет дома. И это прекрасно.