— Нет, спасибо. Зачем делать лишний крюк?
Мегрэ снова темнил, и Коломбани понимал это. Громко назвав свой адрес, немного погодя комиссар постучал по стеклу.
— Поезжайте вдоль Сены. В сторону Корбей.
Так они встретили рассвет. Комиссар видел, как на берегу, над которым поднимается легкий туман, устраиваются рыболовы, как подходят к шлюзам первые баржи и из печных труб к перламутровому небу поднимаются ранние дымки.
— Чуть выше по течению увидите гостиницу, — заметил он, когда Корбей остался позади.
Вот и гостиница. Тенистая терраса выходила к Сене, вокруг здания беседки; в воскресные дни там, должно быть, толпился народ. Хозяин гостиницы — мужчина с висячими рыжими усами — вычерпывал из лодки воду, на пристани сушились сети.
После нелегкой ночи приятно было идти по росистой траве, вдыхать запах земли и горящих в печи дров, наблюдать, как хлопочет на кухне расторопная служанка, не успевшая причесаться.
— Кофе у вас есть?
— Через несколько минут будет готово. Вообще-то мы еще не открылись.
— Ваша гостья рано спускается?
— Я слышала, она ходила по спальной…
Действительно, наверху раздавались шаги.
— Я для нее варю кофе. Вы ее друг?
— Накройте, пожалуйста, на двоих.
— Конечно. Как же иначе.
Все произошло очень просто. Когда Мегрэ представился и назвал свою должность, женщина немного испугалась, но он приветливо произнес:
— Вы позволите позавтракать с вами?
Возле окна на красной клетчатой скатерти были накрыты два массивных фаянсовых прибора. Из кофейников струился пар. Масло имело привкус ореха.
Нина действительно косила, причем ужасно. Она это знала, и когда заметила, что ее разглядывают, покраснела и застеснялась.
— Когда мне было семнадцать, — объяснила она, — мама заставила меня сделать операцию: левый глаз у меня косил вправо. После операции стал косить в другую сторону. Хирург предложил сделать новую операцию бесплатно, но я отказалась.