Мегрэ понимал, что ничего подобного с ним не произойдет, хотя такие мысли и появлялись у него время от времени. Это было вроде простуды, которую излечивала напряженная работа.
Вот и предместья… Мост Жуэнвилль…
— Поезжай на набережную Шарантон.
Бистро оказалось открытым. У Шеврье был несколько обескураженный вид.
— Хорошо, что вы приехали, шеф. Мне позвонили, сказали: все кончено. Жена не знает, ехать на рынок или нет.
— Как ей будет угодно.
— Сидеть тут больше ни к чему?
— Совершенно ни к чему.
— Спрашивали, не видел ли я вас. Наверное, повсюду искали — и дома, и в управлении. Не позвоните на набережную Орфевр?
Комиссар заколебался. На этот раз силы у него действительно были на исходе. Хотелось лишь одного: забраться под одеяло и уснуть. Сном крепким и без сновидений.
— Ставлю пари — просплю целые сутки.
К сожалению, он ошибался. Столько спать не дадут. На набережной Орфевр — и в этом он сам виноват — укоренилась привычка беспокоить Мегрэ по любому пустяку.
— Что будете пить, комиссар?
— Кальвадос, раз настаиваешь.
Начав с кальвадоса, он тем же мог и кончить.
— Алло! Кто меня спрашивает?
Звонил Бодэн. Про него Мегрэ совсем забыл. Как и о других детективах, которые продолжали дежурить в разных районах Парижа.
— Я нашел письмо, шеф!
— Какое письмо?
— До востребования.