— Да, ты всего лишь заманил меня в ловушку, — покладисто согласился Вран, — но в отличие от Ро, тебе-то было хорошо известно, что возвращение воспоминаний для меня равносильно смертному приговору. Сам же говорил, что о судьбе Ставрати известно всей Аэрии.
— Ты что, всерьёз собираешься последовать за своим кланом? — Фарас с недоверием уставился на главу Ставрати. — А как же ратава-корги? Они ведь в каком-то смысле тоже члены твоего клана и рассчитывают на его основателя, чтобы вернуться на правильный путь.
— Жаль обламывать твоих начальников, — презрительно бросил Вран, — но дело в том, что Ставрати никогда не создавали организацию ратава-корги. Более того, до уничтожения моего клана такой организации вообще не существовало, так что о её целях даже говорить смешно.
— Но я точно знаю, что вас называли ратава-корги, — на Фараса было больно смотреть, удар оказался слишком болезненным.
— Эту презрительную кличку запустила Пятёрка, — пояснил Вран, — чтобы унизить клан, который отказывался подчиняться её диктату. Но кличка не прижилась, большинство кланов называли нас уважительно игроками-аватарами, поскольку мы жили сразу в двух мирах.
— Если это правда, то живым тебя отсюда не выпустят, — голос Фараса понизился почти до шёпота. — Никто не доверит чужаку сохранение тайны нашей базы, для ратава-корги это слишком большой риск.
— Нет никакой тайны, — мрачно процедил сквозь зубы Вран, — Пятёрке о вашем логове и так всё известно, ведь вы имели наглость обосноваться в помещениях, когда-то принадлежавших клану Ставрати. Я вообще склонен думать, что организация ратава-корги появилась в результате какой-то аферы Пятёрки.
— Не может этого быть, — голос Фараса задрожал от возбуждения. — Зачем Совету, который жёстко контролирует доступ в Игру, создавать организацию нелегальных путешественников?
— Ну это элементарно, — снисходительно усмехнулся Вран. — Диктатура Пятёрки привела к постепенному распаду клановой структуры Аэрии. Теперь большинство наших соотечественников являются одиночками, не связанными обязательствами ни с каким кланом, а контролировать одиночек сложно. Какой бы щадящей и справедливой ни была абсолютная власть, но в обществе всегда найдутся недовольные. Раньше этими протестунами занимались кланы, а теперь они повисли тяжким бременем на Совете. Разве не проще собрать их всех под одной крышей, чтобы с случае необходимости раздавить одним ударом?
— Но если ты прав, то в организации ратава-корги должны состоять осведомители Совета, — Фарас тревожно оглянулся, и в его взгляде заметалась паника. — Тебе нужно отсюда выбираться и как можно скорее, эта комната оборудована прослушкой.
— Ты правда думаешь, что мне есть дело до того, кто отправит меня в небытие? — в голосе Врана послышалось искреннее удивление. — Пятёрка, ратава-корги или я сам, какая разница? Будет даже лучше, если мне не придётся опускаться до самоубийства. Пусть уж лучше об этом позаботятся те, кто уничтожил клан Ставрати, это будет даже справедливо.
— А за что Пятёрка с вами расправилась? — Фарас всё-таки не удержался от удовлетворения своего любопытства.
— Мы хотели разрушить барьер, — голос Врана теперь звучал отстранённо, словно то далёкое прошлое его уже совсем не трогало.
— Вы снова хотели ввергнуть Аэрию в хаос? — ужаснулся Фарас.
— Нет, мы считали, что таким образом остановим деградацию аэров, — Вран устало вздохнул и обречённо опустил голову, как бы признавая, что планы Ставрати пошли прахом. — Ты ведь тоже озабочен этой проблемой, не так ли? Значит, наши намерения должны быть тебе понятны.
— Вы хотели снова открыть Игру для аэров, — пробормотал Фарас. — Да, в этом есть смысл, ведь тех, кто регулярно посещает этот мир, деградация не коснулась. Но как вы собирались обрушить барьер?
— Снести программу стирания, как же ещё, — Вран с недоумением воззрился на непонятливого собеседника. — Барьер ведь и образовался в результате запуска этой программы.
— Ну и что? — удивился Фарас. — Растение тоже вырастает из маленького семечка, но если ты удалишь эти исходные фрагменты из взрослого растения, оно ведь не умрёт. Барьер — это вовсе не искусственное образование, — принялся философствовать ратава-корги, — он формируется естественным образом из-за разницы в спектрах вибраций аэров, живущих по разные его стороны. Стирание резко снизило уровень ментала у игроков, оказавшихся в Игре в момент запуска программы, и это падение продолжилось по мере их ассимиляции с аватарами. Как устранение исходной причины могло бы изменить этот расклад?
— Мы полагали, что без постоянной перезагрузки при перевоплощении, когнитивные способности игроков смогли бы восстановиться, — Вран позабыл про свои фрустрации по поводу горькой участи главы погибшего клана и включился в беседу. В конце концов, завершить миссию, которую клану Ставрати так и не дали осуществить, было для главы клана даже важнее, чем разделить судьбу клана, тем более, что последнее никогда не поздно было сделать. — Наверное, прежнего уровня их ментальные вибрации и не достигли бы, но плотность барьера снизилась бы существенно.
— Спорное утверждение, — заметил Фарас, — слишком много времени игроки крутились в этом колесе перерождений, но дело даже не в этом, — он поднял испытывающий взгляд на собеседника. — Ты можешь ответить, отчего вообще началась деградация аэров? Мы ведь узнали о существовании Игры сравнительно недавно, а до этого как-то жили и даже поступательно развивались. Как минимум управлять реальностью аэры научились задолго до того, как начали играть. Так почему же закрытие доступа к Игре вдруг вызвало деградацию? По идее, Пятёрка просто вернула наш мир в исходное состояние, в котором всё шло вполне благополучно.
ebooksa