На некоторое время он замолчал, явно обдумывая что-то и не реагируя на наши слова и замечания. И вдруг поднял на меня глаза и твердо произнес:
– Нет, никого топить не буду. Осталось же во мне что-то человеческое. Пускай сами это делают, когда их возьмут однажды за длинный хобот.
– Вы не хотите сдавать соучастников?
– Соучастников? Да вы, оказывается, многого не знаете, несмотря на род деятельности. Было послание от самого Железного Льва. Мол, если вас арестуют, тащите за собой как можно больше народу. Клевещите, доносите. На всех, кого знали по партийной работе. Не бойтесь лгать. Чем больше будет вовлечено в круг репрессий народу, тем быстрее эта машина перегреется и взорвется… Но я не хочу в этом участвовать. В общем, постановим так – я виноват и готов отвечать.
– Это уже хорошо.
– Отвечать головой за то, что раньше было внутрипартийной дискуссией, – горько усмехнулся главный редактор. – А теперь неожиданно стало преступлением.
– Вольница проходит. Выжить стране можно только при жесткой дисциплине и единстве целей.
– А почему вы думаете, что ваши цели правильные, а не наши?
– Потому что у нас цели рациональные и достижимые. А вы фантасты. Или марсиане, как герои Уэлса. Ради мировой революции готовы утопить Россию. Наша страна вам, троцкистам, не нужна. А нам нужна.
– Только вы как-то слишком быстро и жестко разбираетесь с противниками вашей линии.
– Линии партии.
– Тех, кто присвоил право говорить от ее имени. Вы хоть понимаете, каково это – попасть между молотом и наковальней?
– Это больно.
– И все же исправно служите молотом, который дробит не только человеческие кости, но и былые иллюзии, идеалы.
– А вы бы на нашем месте? Прощали бы и призывали?
– Вы правы. Танк государства должен ползти вперед. Пусть и по телам. И хорошо оказаться за рычагами, а не под гусеницами… Кстати, у вас образный язык и хорошая логика изложения. Скрытый пока дар публициста. Поверьте мне, старому газетному жуку.
– Вряд ли для меня сейчас это актуально… Если уж начали откровенно, то почему бы в таком же русле не продолжить наше общение? Наговаривать на невинных вы раздумали. Это внушает уважение. Ну а раскрыть виновных?
– Надо подумать. С кондачка такое не делается.
Неожиданно один из оперативников подал голос:
– Нашел!