Разные. Мужское и женское глазами приматолога
Американский независимый психолог Джудит Харрис рассматривала родительское влияние лишь как иллюзию для самоуспокоения. В своей книге 1998 г. «Предпосылки воспитания: Почему дети вырастают такими, какие они есть» (The Nurture Assumption: Why Children Turn Out the Way They Do) она предположила, что «да, родители покупают грузовички для сыновей и кукол для дочерей, но, возможно, на то есть веские причины: быть может, именно этого хотят дети»[25].
Когда я наблюдал за Эмбер и ее швабренком, было очевидно: она хочет куклу. Типично ли это для приматов женского пола? Когда ученые тестировали игрушки на обезьянах, выбор обезьян абсолютно не был гендерно-нейтральным. Во время первого подобного эксперимента, который двадцать лет назад провели в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе Джериан Александер и Мелисса Хайнс, зеленым мартышкам дали полицейскую машинку, мяч, плюшевую куклу и несколько других игрушек. Надо признать, это была надуманная ловушка, полная предположений по части того, что эти предметы могут означать для обезьян. Я предпочитаю, чтобы эксперименты проводились ради изучения реального поведения животных и не были продиктованы нашей антропоцентрической склонностью навязывать им человеческие представления. Но давайте поглядим, что из этого вышло.
У обезьян обнаружились те же предпочтения, зависящие от пола, что и у человеческих детей. Самцы чаще брали игрушечные транспортные средства, такие как машинки, и возили их по земле. Также самцам нравился мяч. Что же касается кукол, то с ними в основном возились самки, поднимая их с земли и прижимая к себе или внимательно разглядывая те места, где должны располагаться половые органы. Последнее демонстрирует обезьяний интерес к гениталиям новорожденных. Для самок характерно собираться вокруг недавно разродившейся матери, чтобы раздвинуть ножки ее извивающемуся младенцу, тыкая, дергая и принюхиваясь к тому, что между ними, под дружный хор бормотаний и причмокиваний. По-видимому, они единодушно признают важность этой части тела. Приматы поступали так тысячелетиями, то есть задолго до того, как мы придумали праздники по поводу объявления родителями пола будущего ребенка (гендер-пати)[26].
Во время этого исследования в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса обезьянам не предлагали все игрушки одновременно, поэтому они не могли по-настоящему делать выбор. Все, что мы знаем, — это как долго они играли с той или иной игрушкой. Второй эксперимент, проводившийся над макаками-резусами в Национальном центре изучения приматов Йеркса неподалеку от Атланты, исправил этот недостаток. Поскольку я там работаю, я каждый день прохожу мимо этих обезьян. Они круглый год живут под открытым небом в огороженных вольерах, устраивая шумные склоки, собираясь вместе для взаимного груминга и участвуя в буйных играх. Хотя им есть чем заняться, новые игрушки привлекают их внимание. Мой коллега в Университете Эмори Ким Уоллен и его магистрант Дженис Хассет дали группе из 135 обезьян игрушки двух типов, чтобы посмотреть, какие именно те выберут. Они предоставили обезьянам два типа игрушек одновременно: мягкие плюшевые игрушки (куклы) и игрушки на колесах (машинки)[27].
Обезьяны мужского пола предпочли игрушки на колесах. Они были больше уверены в своем выборе, чем самки, которым понравились все игрушки, включая машинки. Так как самцы не проявили интереса к куклам, большая их часть попала в руки к самкам. Человеческие дети демонстрируют похожий паттерн: более ярко выраженные предпочтения в игрушках у мальчиков. Обычно это объясняют тем, что мальчикам неловко показаться женственными, в то время как девочки меньше боятся показаться мужественными. Но так как не существует доказательств, указывающих на то, что обезьянам есть дело до восприятия гендера, маловероятно, что они испытывают ту же неловкость, что и мальчики у людей. В действительности все может быть гораздо проще: вероятно, куклы просто неинтересны большинству мальчиков и самцам приматов.
Начальные условия этих экспериментов были неидеальными, поскольку в ходе исследований обезьянам предлагали созданные человеком предметы, к которым те не привыкли. Особенно это касалось игрушечных грузовиков. Ярко окрашенные машинки, сделанные из пластика или металла, не похожи ни на что, с чем обезьяны могут столкнуться в естественной среде обитания. Заинтересовали ли самцов передвигающиеся объекты, которые побуждают к действию, такие как мячики и машинки? У самцов много энергии, и они любят играть в подвижные игры. Проще объяснить, почему самки играли с плюшевыми игрушками, которые можно обнимать. У кукол есть тело, голова и конечности, что делает их похожими на младенцев или животных. В отличие от самцов, самки обезьян проведут остаток жизни, заботясь о детенышах[28].
Я никогда не играл в куклы, хотя мама держала в доме несколько кукол для меня и братьев. Мне нравился мой большой плюшевый бульдог, но я никогда не спал с ним и иногда бил его кулаками, гоняя по дому: так я тренировал свои боксерские навыки. Обычными для меня игрушками были цветные карандаши и бумага, поскольку я обожал рисовать, а также строительные материалы (конструкторы) и электрические поезда. Но больше всего меня интересовали животные. Не знаю, когда и с чего это началось, но с самых ранних лет я приносил в дом лягушек, кузнечиков и рыбок. Я вырастил молодых галок (небольшие птицы семейства врановых) и выпавшую из гнезда сороку. Обычно по субботам я брал с собой самодельную рыбачью сеть и отправлялся на велосипеде к канавам, в которых ловил саламандр, колюшек, стеклянных угрей, головастиков, горчаков и тому подобных. Моей целью было сохранить им жизнь. В результате я собрал в сарае за домом небольшой зоопарк с аквариумами, множеством мышей, птиц и подобранным на улице котенком. Своей собаки у меня не было, но я подружился с большим соседским псом и часто гулял вместе с ним. Мне нравилось не только общество животных, но и их запах. Я люблю этот запах до сих пор.
Чему соответствуют такие интересы по шкале социализации через игры? Животные подвижны, как машинки, но в то же время о них необходимо заботиться, как о куклах. Поскольку родители не подталкивали меня в этом направлении и с трудом терпели мое увлечение, я, в сущности, социализировался в одиночку, как бы парадоксально это ни звучало. Я мечтал о животных, о том, как установлю свой первый аквариум и как выпущу молодых галок. Я неуклонно продвигался к тому, чтобы стать настоящим любителем животных, что заложило фундамент моей нынешней профессии. Любовь к животным — это вовсе не гендерный вопрос, так как она встречается как у мальчиков, так и у девочек, как у мужчин, так и у женщин. И все же не помню, чтобы я особенно мучился вопросом о том, достаточно ли мужественны мои интересы.
Правительство Швеции, страны, которая официально продвигает гендерное равенство, однажды вынудило компанию, производящую игрушки, изменить рождественский каталог так, чтобы там демонстрировались мальчик рядом с домиком мечты для кукол Барби и девочка — с пистолетами и фигурками киногероев[29]. Но, когда шведский психолог Андерс Нельсон попросил трех- и пятилетних детей показать ему свои коллекции игрушек, оказалось, что дело обстоит иначе. В комнатах каждого из этих детей оказалось приблизительно по 532 игрушки. Посетив 152 комнаты и классифицировав тысячи игрушек, Нельсон пришел к выводу: эти коллекции отражали ровно те же самые стереотипы, что и в других странах. У мальчиков было больше инструментов, машинок и настольных игр, а у девочек больше домашней утвари, приспособлений по уходу за куклами и одежды для них. Детские предпочтения оказались неподвластны этосу равенства в шведском обществе. Исследования, проведенные в других странах, подтверждают, что поведение родителей влияет на предпочтения детей в игрушках очень мало или не влияет совсем[30].
Мальчишки из чего угодно сделают игрушечный пистолетик, превратят кукол в смертоносное оружие, в кукольном домике устроят гараж и будут катать по ковру кастрюли и сковороды (из кухонного набора) как машинки, выкрикивая «тр-р-р» и «вж-ж-ж». Мальчишки всегда играют шумно! Они обожают издавать громкие звуки езды и стрельбы, каких практически никогда не услышишь от играющих девчонок. Я лично знаю мальчика, первым словом которого было не «папа» или «мама», а «грузовик» (truck). В дальнейшем он внезапно начал звать своих бабушку и дедушку по маркам автомобилей, на которых те ездили.
Игру невозможно навязать. Дайте девочке игрушечный поезд, и она начнет укачивать его перед сном или положит в колыбельку и накроет одеялом, прежде чем прокатит его по полу. То же самое происходит с нашими домашними любимцами. Мы привозим им новые роскошные игрушки, но они предпочитают жевать старый ботинок (в лучшем случае) или гоняться за пробкой, которую мы случайно уронили на пол в кухне.
Американский научный журналист Дебора Блюм впала в тихое отчаяние из-за упрямой склонности детей играть так, как им хочется:
Мой сын Марк страстно жаждет игрушечного оружия. Когда его нетерпимая к оружию мама отказалась купить ему какой-то завалящий пластиковый пистолетик, он компенсировал это, изготовив оружие из всего, что подвернулось под руку, от глины до кухонных приборов. Я смотрела, как он гоняет кошку по всему дому с криками: «Сейчас пристрелю из зубной щетки!», и поймала себя на том, что мысленно только всплеснула руками[31].
Чтобы выяснить, имеются ли у человеческих предпочтений биологические корни, можно выбрать один из трех основных способов. Первый — сравнить нас с другими приматами, у которых нет культурных предрассудков (то есть с остальными приматами). Второй способ заключается в том, чтобы проанализировать большое количество человеческих культур и выяснить, какие предпочтения являются универсальными. И третий — проверить предпочтения совсем маленьких детей, на которых культура еще не успела оказать никакого влияния.
Мне — с моим прошлым — больше нравится первый метод. Учитывая вышеописанные эксперименты для определения предпочтений в игрушках, нельзя не задаваться вопросом, наблюдаются ли подобные склонности у приматов, свободных от человеческого влияния. Приматологи Соня Каленберг и Ричард Рэнгем описывают поведение диких шимпанзе, напоминающее игру Эмбер со шваброй. За четырнадцать лет наблюдений за животными в Национальном парке Кибале в Уганде они задокументировали множество случаев, когда молодые шимпанзе держали камни или палки словно младенцев. Такое поведение втрое, а то и вчетверо чаще демонстрировали молодые самки, чем самцы. Время от времени они откладывали своего «питомца» в сторону и отправлялись на поиски фруктов, после чего снова подбирали его и уносили в другое место. Иногда они брали с собой в гнездо полено или камень на время сна или специально для него сооружали гнездо. Самки играли с такими предметами очень бережно, как если бы у них в руках был настоящий детеныш, а самцы вели себя менее осторожно и порой пинали камень так же грубо, как пинали друг друга. Такое поведение нельзя считать подражанием матерям, поскольку матери никогда не носили ни поленьев, ни камней. И сами молодые самки переставали нянчиться с предметами, как только рожали своего первенца[32].
В Гвинее восьмилетняя (препубертатного возраста) шимпанзе, сестра больного детеныша, следовала по джунглям за матерью. Японский приматолог Тецуро Мацудзава рассказывал, что, к его большому удивлению, обеспокоенная мать однажды «протянула руку, чтобы коснуться лба младенца. Это выглядело так, словно она мерила температуру». Когда ее детеныш погиб, она еще несколько дней носила его трупик с собой, пока он не превратился в иссохшую мумию. Она отгоняла мух, которые вились над ним. Быть может, сочувствуя матери, оказавшейся в такой трагической ситуации, дочь приобрела привычку носить короткую палку у себя на плечах или под мышкой, как младенца. Однажды она положила палку на землю и «несколько раз шлепнула ее одной рукой, словно мягко похлопывая малыша по спине». Мацудзава интерпретировал поведение юной самки как имитацию материнства. Он сравнил такое поведение с поведением людей из племени манон в близлежащей деревушке Боссу, где девочки изображали матерей с новорожденными младенцами, закрепляя у себя на спинах кукол, сделанных из палочек[33].
Шимпанзе ходит по заповеднику с куклой на спине, имитируя мать-обезьяну с детенышем. Молодых самок человекообразных обезьян привлекают куклы, и в дикой природе они практикуются в навыках материнства на палках
Последнее наблюдение связано со вторым способом определить, обусловлены ли человеческие предпочтения биологически: через изучение большого числа разнообразных культур выяснить, какие предпочтения универсальны. Встречаются ли они у всего человечества? К сожалению, у нас мало кросс-культурных данных о поведении детей. Есть достаточно много исследований, проведенных в индустриальных сообществах, но, очевидно, нам нужен более широкий спектр культур. Единственное исследование, которое включало данные нескольких разнообразных культур, обнаружило, что новорожденные больше нравятся девочкам, чем мальчикам. Именно девочки обычно помогают заботиться о младших братьях и сестрах. Они делают это под пристальным надзором матерей, в отличие от мальчишек, которые часто играют вдали от дома[34].
Даже в книге самого известного антрополога прошлого столетия Маргарет Мид «Мужское и женское» (Male and Female, 1949) удивительно мало говорится о детских играх. Мид опросила двадцать пять девочек-подростков — и ни одного мальчика — из ряда островных культур Тихого океана. Вопрос игрушек она совершенно не затрагивала. Для Мид источником социализации служили не детские игры, а то, как взрослые говорят о мужчинах, женщинах и их взаимодействии в реальной жизни.
Работа Мид — это отправная точка для теории гендерной социализации, поскольку она демонстрирует, какими разнообразными могут быть половые роли. Под влиянием этой работы исследователи стали выдвигать предположения о том, что рассматриваемые роли по большей части или полностью культурно обусловлены. Впрочем, перечитав «Мужское и женское», я больше не согласен с тем, что это было ее основной идеей. Она обсуждает несколько общепринятых истин о том, каково быть мужчиной или женщиной. Например, утверждает, что девочек всегда держат поближе к дому и они постоянно одеты, в то время как мальчики того же возраста могут ходить нагишом и имеют полную свободу передвижения. Мальчиков также приучают к тому, что им придется многого добиться, прежде чем получить шанс «превратиться в мужчин, способных и завоевать внимание женщины, и удержать ее в мире, полном других мужчин»{3}. Мид делает акцент на универсальности мужского соперничества, утверждая, что «во всех известных человеческих сообществах признается потребность мужчины в свершении и подтверждении их достижений». Мужчины, чтобы чувствовать свою жизнь успешной и сложившейся, должны преуспеть в чем-либо — стать в своей области лучше других мужчин и женщин[35].