Непокорная,

– Мы должны вернуться! – крикнул Османьский. – Нужно спасти короля!

Однако когда он развернул коня, за ним последовали не больше двадцати человек, в числе которых были Карл и Добромир. Основная масса всадников во главе с Игнацием продолжала нестись сломя голову, спасаясь бегством.

– Значит, мы сделаем это сами!

Исторгнув несколько ядовитых проклятий, Адам поскакал навстречу туркам. Он увидел, что небольшой франконский отряд, вместо того чтобы, подчинившись здравому смыслу, улепетывать со всех ног, продолжал атаковать с ружьями и копьями турок, которые хотели захватить в плен короля. Предводитель франконцев поскакал между турками, пробивая себе дорогу мощными ударами меча. Хотя он явно был ранен, франконец не остановился, пока не добрался до Яна Третьего.

– Ваше величество, спасайтесь! – крикнул он, преграждая дорогу врагу.

Ян Третий храбро сражался, но его рука устала, и он понял, что не сможет долго продержаться.

«Еще несколько минут!» – пообещал он себе и направил жеребца в проход, созданный для него Матиасом фон Аллерсхаймом.

Прежде чем турки снова смогли сомкнуть кольцо вокруг короля, Адам, Карл и еще несколько гусаров подоспели и вызволили его величество. Турки тут же бросились вслед за поляками. Однако через несколько мгновений послышались звуки сигнального рога. Это была основная часть польского войска, которой успели сообщить о том, что король в опасности. Также слышался стук маршевых барабанов: полки Карла Лотарингского приближались форсированным маршем на помощь полякам.

Турки в замешательстве остановились и тем самым дали Яну Третьему возможность уйти. Однако теперь положение франконцев под предводительством Матиаса фон Аллерсхайма стало критическим. Турки жаждали мести и яростно их атаковали. Матиас фон Аллерсхайм истекал кровью, но продолжал размахивать мечом.

– Ребята, отступайте, чтобы они не могли напасть на вас сзади! Мушкетеры, стреляйте, как только сможете, – приказал он, тесня крайних турок.

Те уже начинали думать, что это злобный призрак, ведь после такого количества ударов копьями и ятаганами любой человек уже давно свалился бы замертво.

Матиас чувствовал, что умирает, но не испытывал сожалений. Господь не разрешит ему и дальше оставаться в этом мире – слишком много он нагрешил в своей жизни. Если бы ему удалось добиться безопасного отступления своих солдат, он мог бы спокойно умереть. Теперь, когда он спас польского короля, Иисус Христос наверняка пощадит его и не отправит в ад.

Карл, находившийся рядом с Яном Третьим, сразу же заметил, что франконский отряд медленно отступает. Однако один-единственный всадник не давал туркам возможности преследовать франконцев, атакуя и убивая каждого, кто осмеливался сделать хотя бы шаг вперед.

С первого же взгляда Карл понял, что солдаты Матиаса смогут уйти, но для него самого все было кончено. Один из турок ударил копьем его коня. Жеребец упал на колени, но Матиасу удалось выскользнуть из седла и встать на ноги. Он тут же атаковал турка, который убил его лошадь, и вонзил меч ему в грудь.

– Несмотря на все, что между нами произошло… он мой брат! – выдавил Карл и пришпорил коня.

Адам увидел, куда поехал Карл, и яростно замотал головой:

– Что ты делаешь, дурак!

Но затем развернул своего жеребца и галопом поскакал вслед за Карлом. На этот раз за Адамом последовало менее дюжины всадников.

Отчаянная атака горстки гусар привела турок в замешательство. Их предводитель решил, что за гусарами последует все польское войско, и приказал дать сигнал к отступлению. Один из турецких воинов подъехал к Матиасу, чтобы нанести ему смертельный удар. В этот момент рядом оказался Карл и тут же выбил турка из седла. Оглянувшись в поисках других врагов, он увидел, что все они убежали.

– Неужели они нас так боятся? – удивился Адам.