Непокорная,

Лишь раз девушке довелось лично присутствовать при столкновении с врагами: Османьский заявил, что из-за низкого роста Йоханна не может сражаться с татарами. В отличие от нее, Карл уже несколько месяцев выезжал вместе с отрядом Адама… При мысли об этом Йоханна оглянулась на брата. За год он еще немного подрос и теперь был почти на голову выше ее. Только короткие волосы, все еще довольно маленькие, к счастью, груди и мальчишеское поведение позволяли Йоханне избежать разоблачения.

– Готовы? – Голос Османьского разнесся эхом по площади и напомнил Йоханне о том, что и в этот раз ей не разрешили ехать вместе со всеми.

Всадники ответили предводителю; при этом девушка услышала, что и Карл радостно крикнул «Да!».

– Эй, Ян! Где тебя черти носят? – заорал Османьский.

Йоханна неуклюже шагнула вперед:

– Я тут, капитан!

Жеребец Османьского фыркнул и затанцевал на месте.

– Стой смирно, – приказал ему всадник и развернулся к Йоханне. – На этот раз мы выезжаем патрулировать границу; нас не будет неделю. Ты и еще несколько человек останетесь здесь и будете охранять крепость. Правда, я не думаю, что Азад Джимал решит воспользоваться моим отсутствием и попытается ее сжечь…

– Мы будем бдительны, капитан!

Йоханну раздражал его поучительный тон – она и сама знала, что ей делать. В конце концов, она оставалась здесь бóльшую часть времени и многому научилась у Ярослава, служившего у Османьского. Старик умер две недели назад, и после долгих размышлений капитан передал его пост Йоханне. Конечно, Османьский предпочел бы поручить эти обязанности одноногому ветерану Лешеку Шлимаку, но тот отказался, а среди остальных никто не мог командовать людьми в его отсутствие. Османьскому пришлось бы оставить в крепости либо своего заместителя Фадея, либо недавно присоединившегося к отряду Игнация Мышковского, а он этого не хотел.

Пока Йоханна размышляла об этом, Адам, быстро глянув на нее, развернул лошадь. Он поскакал вперед, Фадей поехал сбоку от него, а остальные всадники, в том числе и ее брат, последовали за ними. Карл помахал сестре рукой и выехал за ворота.

Йоханна поднялась на ближайшую из четырех башен и посмотрела вслед отряду. За этот год она поняла, что ей не следовало судить о мужчинах по их потрепанной одежде. Они могли быть неотесанными, порой неуправляемыми, но все были хорошими воинами и последовали бы за Османьским даже в ад.

– Теперь они снова отправились в путь, а мы вынуждены оставаться позади, как хромые лошади, – сказал Лешек Шлимак, которому Жемовит Выборский вынужден был ампутировать левую ногу, после того как в нее попала стрела и началось заражение крови.

Сейчас Лешек опирался на тяжелую деревянную ногу и костыль. Но это не помешало ему подняться следом за Йоханной в башню.

– Да, они уехали. Да хранит их Пресвятая Богородица Замосцкая…

«Особенно моего брата», – добавила про себя Йоханна.

Лешек кивнул с угрюмым выражением лица:

– Наш капитан насыплет татарам соли под хвост, малыш. На прошлой неделе, вернувшись из Замостья, Фадей рассказал, что Османьский не дает им ни минуты покоя. Даже у константинопольского султана начинается изжога, когда он слышит имя нашего предводителя. Фадей говорит, что Великий турок назначил за его голову сто злотых!

– В таком случае султан поскупился, – ответила Йоханна и рассмеялась. – Любой из наших всадников стоит больше.

– Эта сумма увеличится, как только наши хорошенько надают татарам по зубам. Фадей сказал, что султан даже послал одного из своих приближенных к хану Азаду Джималу, чтобы тот посоветовал ему, как избавиться от нашего Османьского. Знатному турку наверняка придется несладко. Он, небось, не привык спать в юрте и пить кобылье молоко…