Непокорная,

Йоханна тут же пожалела о том, что так резко ответила Лешеку. До сих пор в отсутствие Османьского крепостью командовал Добромир, и ему достаточно было одного стража днем и двух ночью. «Зачем же, – спрашивала себя девушка, – теперь все менять?» Из раздумья ее вывел голос Лешека.

– Не обижайся, мальчик. Если ты считаешь, что мы должны так поступить, мы так и сделаем. Сложим порох в камерах под башнями, там он будет у нас под рукой. Да и в том, что касается стражи, мы подчинимся твоим приказам.

– Только пускай охраняют крепость не с бутылкой водки, как обычно, а с мушкетом в руке, – приказала Йоханна.

Здесь, посреди степи, мужчины пили слишком охотно, но на страже они должны оставаться трезвыми.

Хоть Лешек и понимал это, он тяжело вздохнул и сказал себе, что не только Кароль является немцем по природе. Его брат Ян в этом отношении еще хуже.

2

Исмаил-бей посмотрел на юрты, которые составляли лагерь хана Азада Джимала, и решил, что Аллах мог бы даровать ему лучший кисмет. Теперь он находился далеко за пределами цивилизованного мира и должен был проследить, чтобы эти татары действовали в соответствии с пожеланиями великого визиря. При мысли о Кара-Мустафе Исмаил-бей невольно оскалил зубы. Мустафа-паша считал его своим конкурентом и только благодаря родству с султаном Мехмедом Четвертым не казнил, а лишь изгнал в эту глушь. Здесь Исмаил-бей не мог сделать абсолютно ничего на благо империи.

– Мои воины готовы сокрушить этого проклятого Аллахом Османьского!

Голос хана вырвал Исмаил-бея из раздумий, и он обратил внимание на всадников, собирающихся перед лагерем. Там было более трехсот человек – почти все, кого мог выставить хан Азад Джимал.

«Если бы султан отправил меня хотя бы в Бахчисарай, – подумал Исмаил-бей. – В столице татар я мог бы давать советы хану Мураду Гераю. Правитель татар – умный, смелый воин, а также благородный и образованный человек. Но мне приходится иметь дело с малограмотным Азадом Джималом, которому наибольшую радость доставляют мучения его пленников».

– Два моих старших сына поведут этих воинов в бой, – продолжил хан. – Они великолепны!

– Так и есть, – согласился Исмаил-бей, зная, что Азад Джимал ожидает этого.

– Один из них привезет мне голову Османьского. Я засолю ее и отправлю в Константинополь! – В голосе хана Азада Джимала слышалось самодовольство, в то время как его гость изо всех сил пытался скрыть отвращение.

На мгновение Исмаил-бей задумался о том, как Мехмед Четвертый отнесется к такому подарку. Султан наверняка даже не слышал об Адаме Османьском, да и об Азаде Джимале ему вряд ли что-либо известно.

Чтобы не вызвать гнева хозяина, Исмаил-бей решил держать свои мысли при себе. Он выехал вместе с Джималом в степь. Всадники собрались вокруг своего господина и поприветствовали его. Сыновья хана, оба рожденные от польских рабынь, казались весьма статными в доспехах и шелковых кафтанах. Отличаясь по возрасту лишь на несколько месяцев, юноши изо всех сил старались превзойти друг друга – каждый из них мечтал стать преемником отца. У того, кто принесет хану голову Османьского, было больше шансов.

– Отец, кого из нас ты отправишь к крепости Османьского, а кого в степь? – спросил Ильдар, старший из братьев.

Хан Азад Джимал с повелительным видом поднял руку:

– Ты, Ильдар, носишь кафтан цвета травы, а Ринат – кафтан цвета светлой ночи. Поэтому ты с двумя третями наших воинов поскачешь в степь, а твой брат выступит против крепости Османьского.

По выражению лица Рината было ясно, как ему досадно, что из-за цвета кафтана ему поручили менее почетное задание. По замыслу отца, Османьского не должно было быть в крепости. С одной стороны, это хорошо, ведь напасть на крепость, когда ее охраняли все люди Османьского, было бы равносильно самоубийству, даже если бы отец послал вместе с Ринатом всех своих воинов. С другой стороны, теперь Ильдар мог встретиться с врагом в степи и захватить его голову в качестве трофея.

– Вперед, мои воины! – крикнул Ринат и поскакал прочь.