— То есть операбельна? — спросил Майский, по-прежнему не смотря на Марину.
— Да.
— А шансы какие?
— Шансы-то высокие. Девяносто семь процентов, — ответила Марина, и еле уловимый лучик надежды озарил в этот момент ее лицо. — Но бесплатно такие операции не делают. Нужно специальное оборудование.
Узнав сейчас о том, что недуг Марины поддается лечению, Майский испытал невероятное облегчение: будто бы камень свалился у него с души; гнетущие его мысли отступили, так что он в возбуждении даже поднял голову, сумев во второй раз с начала разговора посмотреть на собеседницу.
— И сколько стоит операция? — оживившись, спросил Майский.
— Полный курс лечения, который и дает такой хороший шанс выздоровления — почти два миллиона.
— А где делают? За границей?
— Нет, у нас. В Москве.
— А ты уверена, что бесплатно нельзя?
— Точно нельзя. Я узнавала.
— Ну и где думаете деньги брать? — спросил Майский прямым и решительным тоном, исключающим любые возможные сомнения на счет того, делать ли операцию вообще.
— Не знаю, — потерянно проговорила Марина. — С моей зарплатой кредит мне не дадут… Не знаю.
— А Рома что?
— Работу ищет, — беспокойно вставил Леонид Федорович, энергично начав при этом кивать головой. — Вон, объявлений понабрал, — указал он в сторону стола, на котором вразброс лежало штук пять толстенных газет — все раскрытые, мятые и похоже, что по многу раз пересмотренные. — Целыми днями по собеседованиям мотается; сегодня тоже с самого утра уехал.
— Так вы что сейчас вдвоем?
— Да.
— Ясно, — проговорил Майский.
В комнате установилась молчаливая пауза.
— Пойду все-таки поставлю чайник, — вставая с кресла, прервала тишину Марина.